Отставной диверсант

Странное белое помещение, обитое, включая стены и потолок, плотными матами, словно в психиатрической клинике для буйных пациентов, не имело совершенно никакой мебели. Десяток крепких мужчин в просторных черных костюмах с длинными синтетическими палками в руках молча стояли вдоль стен. Никсон терпеливо ждал, пока еще один немолодой человек закреплял на его свежее выбритой голове странную конструкцию. Длинноногий паук, лапами которому служили многочисленные гибкие провода, висел на толстой паутине, прикрепленной к беззвучно парящему шару, размером с голову человека. Техник брал один из безвольно свисающих проводов-лап и быстро отыскав на голове Майкла нужную точку, прижимал к ней мясистое окончание провода. Раздавалось едва уловимое шипение, и кожу Малыша пронзал толи укол жала, толи искра электрического разряда. Майкл слегка морщился, а техник уже нащупывал следующую точку, держа в руке очередную лапу механического паука.

– Отлично, – резюмировал техник свою работу, не найдя больше свободных проводов, которые можно было бы еще воткнуть в голову пациента. – Вы же у нас тут в первый раз?

Малыш хотел было кивнуть, но, побоялся, что вся закрепленная на его голове конструкция просто осыплется, поэтому лишь согласно промолчал. Ведь молчание – это знак согласия.

– Хорошо, – порадовался техник, что-то нажимая на сенсорном боку парящего за затылком Малыша шара. – Это основной прибор, призванный научить ваш организм мобилизовать все силы по необходимости. К примеру, большеберцовая кость человека способна выдержать нагрузку около одной тонны. А двуглавая мышца плеча человека выдает усилие порядка двенадцати-пятнадцати килограммов на квадратный сантиметр площади сечения. Глядя на вас, можно предположить, что ваша двуглавая мышца может выдать усилие величиной не менее полутоны. Впечатляет, не правда ли? Однако вся эта боевая мощь надежно заблокирована предохранителем, которым служит для нас мозг. Иначе, мы могли бы покалечится сами и покалечить окружающих. Вы никогда не видели, как страшны в своей необоримой мощи душевнобольные люди? Они вышвыривают дюжего санитара из своей палаты непринужденным мановением руки. И чтобы утихомирить такой припадок требуются усилия двух, трех или даже четырех здоровенных и хорошо обученных парней. К концу курса вы сумеете входить в такое состояние, когда все предохранители и ограничения будут сниматься усилием вашей воли, когда для вас не станет ни боли, ни страха. А сейчас просто постарайтесь максимально запомнить происходящее внутри вас, понять и научиться вызывать такое состояние самостоятельно. Да, и, конечно, вам надо постараться как можно дольше продержаться на ногах.

Он кивнул головой и вышел из комнаты. Дверь за ним моментально затворилась, став совершенно незаметной на фоне таких же покрытых матами стен.

Стоящие неподвижно мужчины шевельнулись, разрывая строй, двигаясь по собственному усмотрению, взвешивая в крепких руках тяжелые палки. Никто ничего не собирался объяснять Никсону. Однако, по движениям и взглядам людей в черных костюмах, можно было, не являясь выдающимся аналитиком, понять их намерения.

– Ну, блин, у вас тут и методики, – проворчал Майкл, крутясь на месте и прикидывая возможные варианты действий. – А мне-то теперь что…

Он даже додумать эту мысль не успел, потому, что сразу трое кинулись к нему, нанося стремительные удары палками. От первого он уклонился, второго успел блокировать, пропуская вскользь мимо. Но третья палка весьма чувствительно приложила его по спине на уровне лопаток. Малыш кувыркнулся в сторону, коротко выругавшись, но тотчас еще несколько человек кинулись на него. Удары посыпались со всех сторон, словно спелые яблоки с яблони под порывом сильного ветра. Малыш крутился, пытаясь увернуться, отбить, смягчить болезненные удары. Но на него нападали все одновременно, и в тесном пространстве запертой комнаты разорвать дистанцию не представлялось возможным. Очередной удар оказался особенно болезненным, попав в скулу, и тут что-то взорвалось в голове Майкла. Словно мутный пузырь лопнул, открывая путь новым краскам, запахам, ощущениям… Время неожиданно замедлилось, и черные силуэты начали двигаться, словно сонные весенние мухи. А Никсон, напротив, взорвался шквалом обжигающей животной ярости…

* * *