Отставной диверсант

Никсон проснулся от резкого звонка. Похожий на истошный визг какого-то фантастического животного, звонок все звучал и звучал, проникая, казалось, даже во внутренние органы. Майкл сжал уши ладонями, но звук проникал и сквозь них. Наконец звонок замолк, оставив противное эхо в ушах.

– Подъем! – донесся из коридора бодрый голос надсмотрщика. – Хватит спать! Новый день пришел!

Малыш вновь осмотрел свою камеру – комната три на три метра полностью покрытая немарким темно-зеленым покрытием. Топчан из грубого пластика с синтетическим тонким матрасом, такие же темно-зеленые пластиковые раковина и унитаз, откидной столик на стенке возле изголовья кровати. Вот и все убранство камеры. Впрочем, камеры всех стран представляли собой примерно одинаковые устройства ограничения свободы перемещения. Разве что камеры для арестованных в Федерации выглядели продуктом более продвинутого технически общества. Это было как минимум странно, учитывая, что по всем сведениям технологии Государства Алатырь шли впереди всех остальных с приличным отрывом. Впрочем, судить о развитии общества по виду камер можно лишь до определенного предела. Никсон не оказался в каком-нибудь грязном подземелье вместе с еще сотней арестованных по разным статьям, как, говорят, бывает в Союзе Исламских Республик, и то хорошо. А мог бы и вовсе остаться у бронированной двери с дыркой в башке, проделанной одним из бойцов спецназа в отместку за погибших товарищей. Но, что немало удивило Никсона – его даже не били. Просто одели силовые кандалы и препроводили в ожидавший у лабораторного корпуса автограв. Сам Малыш в аналогичной ситуации, если бы не убил за своих товарищей, то, как минимум, приложил бы раз-другой от души.

Майкл поднялся с кровати и в два шага подошел к умывальнику. Сенсорный кран точно отмерял скупые дозы холодной воды достаточные для того, чтобы набрать несколько неполных пригоршней и вполне сносно умыться. В пластиковом зеркале тупо скалился здоровенный коротко стриженый детина с украшенным шрамами лицом и бычьей шеей. Никсон придирчиво осмотрел себя, в очередной раз мысленно сказав спасибо тому великому изобретателю, который создал чип – модулятор волос. Крошечный, едва заметный глазу прибор вживляли под кожу, обычно у основания черепа и для человека разом решался вопрос бритья. Модулятор останавливал рост волос в строго очерченном настройками ареале тела. Для того, чтобы изменить стрижку достаточно было просто изменить настройки чипа с помощью несложного парикмахерского оборудования. Кто-то ворчал, что мужчин лишили таинства и удовольствия утреннего бритья. Кто-то сетовал, что сам процесс этот давал столько свежести и позитивного настроения… Но, все пользовались чипами-модуляторами, и особенно остро ощущали их величие, оказавшись в непригодных для гигиенических процедур условиях или даже просто в режиме жесткого временного дефицита. Вот и Малыш сейчас мысленно вознес хвалу безвестному создателю умного чипа.

Закончив с умыванием, Майкл устроил себе утреннюю тренировку. Он бегал на месте, отжимался, растягивался, а под конец тренировки и вовсе устроил целое акробатическое представление, умудряясь выполнять сложные трюки в тесноте камеры.

Никсон остановился у небольшого окошка, выходящего непонятно куда, но прилежно выдающего мягкий поток свежего воздуха. Пот бисером скатывался по тяжелым плечам, грудь двигалась, словно кузнечные меха, ужасающие узлы мускулов вздулись… За спиной едва слышно щелкнул электрический замок и, обернувшись на звук, Майкл увидел стоящий за открывшейся дверью конвой из трех человек.

– Следуйте за нами, – произнес один из них без тени каких-то эмоций.

Не заставляя повторять, Малыш быстро обтерся и влез в выданную ему накануне, вместо пришедшей в совершенную негодность, рубаху. Конвой терпеливо дожидался, пока пленник приведет себя в порядок и выйдет из камеры вслед за провожающими.