Отшельник

На маму смотрю и уезжать боязно-боязно. Одну ее оставлять с Митей. Вдруг не справится. Но мне подруга пообещала помочь… конечно, с трудом верилось в то, что она рассказывала, но верить хотелось, потому что просвет я наконец-то увидела в темноте нашей вязкой и надежда задребезжала слабеньким лучиком где-то на горизонте. Человеку ведь всегда верить в лучшее хочется. И мне очень хотелось. Несмотря на то, что двадцать два уже и давно жизнь вынудила перестать быть ребенком и начать заботиться о семье.

Лариса Мельникова – моя бывшая одноклассница. Я встретила ее в соседнем городе, когда в аптеку ездила. Она меня чуть не задавила своим огромным белоснежным джипом, паркуясь у тротуара – тоже тетке своей за лекарствами приехала. Извиняться не собиралась, выскочила руками размахивать, цокая по асфальту сапогами на тоненьких шпильках и кутаясь в короткий искусственный полушубок сиреневого цвета. В школе Ларка была пышкой, а сейчас я бы ее даже не узнала – вся из себя подтянутая, стройная… но зато она сразу же узнала меня.

– Смотри, куда идешь, курица! Совсем ослепли в своем Мухосранске! Твою ж… Самойлова! Обалдеть! Просто оба-л-де-е-е-е-ть!

Она схватила меня за руки и, качая головой, рассматривала с ног до головы.

– Ты ли это, Утенок? Охренеееееть! Модель! Надька, да ты настоящая модель, – потом нахмурила толстые по-модному нарисованные брови, – ну, если приодеть и прическу твою извечную сменить. Ты что, волосы ни разу так и не стригла?

Мне даже расхохотаться захотелось – это все, что ее волновало после стольких лет? Мои волосы были любимой темой в школе. Да, я их не стригла. Никогда. Потому что сама себе поклялась, что отрежу волосы только тогда, когда Митю прооперируют и ему станет легче. Где-то в книге прочла про священные обеты и дала вот такое обещание. И ни разу ножницами не коснулась. Из-за длины приходилось в косы заплетать и узлами на затылке скручивать.

Ларка насильно затолкала меня в свой джип и повезла в кафе, по дороге ругаясь, что ни одного приличного здесь точно нет, а она кофе пьет только в одном заведении, а тут точно не кофе, а помои. Брезгливо вытерла влажной салфеткой стол и лишь тогда поставила на него локти. Разговорились – кто сейчас и где из наших одноклассников. Мельникова щебетала – кто и кем стал, а я на часы посматривала и помешивала сахар в чашке, думая о том, что этот кофе мне так не в тему. Лучше б я бутерброд купила или печенье, в животе так пусто аж до ноющей боли. Словно к спине прилип.

– А ты где сейчас? В этой дыре разве есть работа?

Наконец-то она вспомнила обо мне.

– У нас в больнице. Медсестра. И… ты прости, Лар, у меня смена скоро и лекарства надо Мите отвезти. Я и так сильно задержалась, а у него по времени.

С лица Ларки вдруг пропало наигранное выражение напускного веселья. Словно выключился весь этот раздражающий пафос.

– А что с Митей? Все так же плохо, да?

Ужасно не любила рассказывать о проблемах брата, мне казалось, что это выглядит жалко и я побираюсь или о помощи прошу заранее. Мы, конечно, обращались в фонды, но я не могла в соцсетях денег вымаливать и по знакомым ходить с протянутой рукой. Не могла и все. Нееет, я никого за это не осуждала, наоборот, искренне радовалась, когда у людей получалось собрать. Может быть, это неправильно, и я лишала Митю шанса, но у меня язык не поворачивался попросить. Благодарила от души, когда помогали, но сама не умела и мама не умела умолять дать хоть копейку.

– Эпилепсия началась пару лет назад. Точнее, она и была, но мы не знали, пока хуже не стало. Нужно тщательное обследование и, может, операцию делать – подозревают опухоль. Но пока мы на лекарствах.

– Ужас какой! – всплеснула руками с длинными фиолетовыми ногтями. – Это помимо его аутизма!

– ДЦП. Не аутизм. Ты прости, Лар, у меня вечером девочка приходит – я ей по английскому помогаю. А мне еще трех пациентов обойти и Мите капельницу поставить.

– Подожди ты… подожди.

Она о чем-то думала, постукивая ноготком по столешнице, а потом вдруг спросила.

– Надь, а если я тебе работу предложу хорошую? Тебе ведь не хватает копеек твоих, я же вижу, что плохо все. Давай помогу, а?

Я вдруг поняла, что так и не спросила у нее, чем она сама занимается. Когда своих проблем по горло, невольно становишься эгоистом, и чужая жизнь совершенно не волнует. Ни порадоваться, ни посочувствовать нет ни сил, ни желания.

– У меня с мужем агентство свое. Оказываем разного вида услуги высокопоставленным лицам. Находим для них обслугу, нанимаем дворецких, бухгалтера, садовника, в общем, полностью берем на себя все бытовые проблемы клиента. Я могу найти для тебя хорошее местечко с окладом в десять твоих зарплат, но надо переехать в столицу.

Лариса несколько секунд меня пристально рассматривала:

– Например, можно было бы устроить тебя горничной в приличный дом на полный рабочий день, включая проживание. На заочку пошла б в медицинский со временем.