Отщепенка (СИ)

Но эмоциональное истощение и полная растерянность на позволили ясно осознать тревогу. Близилась ночь, а я как на зло запихала куртку на самый низ рюкзака. Который час я слонялась по незнакомым улицам, периодически набирая номера своих бывших одноклассниц. Кто-то был в отключке, кто-то в отъезде, а кто-то ссылался на строптивых родителей. А так как я активно тратилась на пудры и конфетки, теперешних накоплений хватило бы на неделю в хостеле, если не меньше. В надвигающемся ступоре я начинала рисовать, как подобно дедуле, лезу с протянутой рукой к выходящим с пузатыми пакетами покупателям.

Наваждения и дрянные мысли настолько заняли меня, что не заметила, как свернула с эстакады к еловому леску. В заворошённой теменью тишине цивилизация казалась как никогда далёкой. Силуэты хилых ёлочек сплетались, как в страстной оргии, скрывая за собой кого угодно. Выудив телефон, я включила фонарик, как раз вовремя, чтобы не провалиться в пологую траншею — очевидно, здесь прокладывали трубы.

Тотчас в развёрзнутой пропасти кто-то зашебуршал и раздалось надсадное:

— Э-э-э, кто там, сюда иди!

Голос всполошил меня сильнее доходяжных желтушных ног. Но вместо того, чтобы рвануть обратно к эстакаде, я пошла на шум и в логичном для сегодняшнего дня безрассудстве, направила луч фонарика вниз.

— Эй, ты мне в рожу светишь! — возмутились из траншеи. — Руку дай скорее!

Тогда я могла нелепо кончить распотрошённой в лесной чаще, вместо геройской гибели на баррикадах, но что-то необъяснимое вынудило меня схватится за пыльную и липкую ладонь. Вот так я в прямом смысле запятналась с Эрастом.

Вытащить бедолагу труда не составило — конечности у меня тренированные. Пока он сидел на земле и приходил в себя, наконец удалось его рассмотреть.

А выглядел он жутко — весь этот хищный раскос глаз, грубый горбатый нос, сильно выступающие скулы. Грязные потёки и багровые клетки ссадин по всей физиономии, чернявые патлы с запутавшейся в них трухой.

Тут же я заметила, что рука у меня перемазана в крови, а дрожащий в ознобе Эраст левую ладонь, подобно допотопным полководцам, прячет за полой изгвазданного тренча.

— Что у вас там? — от растерянности прозвучало низко и хрипло.

Лицо у Эраста перекосило, но, растянув в усмешке бледные губы, он демонстративно высунул ладонь и покрутил ей передо мной. От тихого смеха шло перегаром.

За годы в спортзале я насмотрелась и на вывихи, и на открытые переломы. Но здесь просто был оттяпан безымянный палец. Оставшийся пеньком обрубок третьей фаланги сильно кровоточил, заливая рукав. Чуть-чуть выпирала кость. Среднему повезло больше, там только тянулась длинная царапина.

Проникшись перебежавшей дрожью, я резко перенаправила луч фонаря в ноги. Ну, не прекрасно ли: первые часы отщепенства, и зараз ушат жести!

— Ты вообще пацан или баба?

Вдруг спросил Эраст всё с той же шалой усмешкой.

— Я… Я девушка.

Вязко сплюнув, Эраст кое-как перебрался на мшистое бревно и с нездоровым блеском в глазах уставился на меня.

— Да ну? Чем докажешь?

Я окончательно опешила.

— Уважаемый, у вас вообще-то пальца нет.

— Пальца… — Эраст опять поднял руку, капая кровью на штаны, и отрешённо заключил: — Да, пальца нет.

Остатков альтруизма у меня хватило, чтобы расщедриться на полоску эластичного бинта и обезболивающие таблетки. К счастью, пока я рылась в рюкзаке, у Эраста немного просветлело в голове — возиться с ним не было никакой охоты.

Кое-как перетянув ладонь, мой новый знакомец торопливо начал объясняться:

— Платком уже пробовал перевязывать, но его я в яме просрал. Накопали, с-суки. Зато остальное на месте. Надеюсь…

Эраст пошарил по внутренним карманам, вытащил сдохший телефон с расквашенным экраном и несколько карточек. Облегчённо выдохнул.

— Чтобы я без тебя делал, детка.

Долгожданная благодарность на мгновение перебила брезгливость. Я сдержанно улыбнулась в его побитую физию.

Сложно было сказать, сколько ему лет. Может, двадцать три, а может, тридцать два. Бледно-голубые, прямо с изморозью, глаза, блестящие в фонарном свете да вдобавок прищуренные, как у сатиров на древних фресках, совершенно сбивали с толку.

— Слушай, можно с твоего телефона звякнуть? — почти вкрадчиво поинтересовался Эраст, челюсть у него под обезболивающим наконец успокоилась от судороги.

— На предмет чего? — логично, что я напряглась, всё ещё не зная, чего ожидать.

— Другана вызвать надо, чтоб вещички кое-какие организовал и меня подобрал. Заодно в свою больничку заеду.

И я в который раз безрассудно согласилась. То ли от того, что идти мне было некуда, то ли от внезапной потребности в адреналине, то ли от желания разгадать тайну отрубленного пальца.

Уже из-за тренчуги, явно недешёвой, была отметена концепция про бродягу-забулдыгу. Пока мы ожидали его дружка, я осторожно попросила Эраста хоть немного рассказать о себе, заверив, что болтуньей и стукачкой не являюсь.

— Не забивай мозги. Щас за мной прикатят, и пойдёшь баиньки, — снисходительно ответил он.

— А прикинь, я из дома ушла? — терять было нечего, и я выпалила это, осклабившись.