Оцеола, вождь Семинолов (худ. И.Кусков)

Таковы были мои размышления, пока я ехал. Их вызвал печальный рассказ негра. И как будто нарочно, чтобы подтвердить мои выводы, с нами произошел следующий случай.

Невдалеке от покинутого дома мы напали на следы рогатого скота. Здесь прошло голов двадцать - по-видимому, в том же направлении, в котором ехали и мы, то есть к индейской резервации. Следы казались почти свежими. Как опытный охотник, я определил, что с того времени, когда здесь прогнали скот, не прошло еще и часа. Хотя я и долго был заперт в стенах военного училища, но все же не забыл науку лесной жизни, которой научил меня молодой Пауэлл.

След домашнего скота, будь он свежий или старый, не произвел бы на меня особого впечатления, в этом не было ничего замечательного. Просто какие-нибудь индейские пастухи гнали домой свое стадо; по отпечаткам мокасин в грязи я видел, что это действительно были индейцы. Правда, и некоторые белые, жившие около границы, носили мокасины, но это были не их следы. Косолапые ступни, высокий подъем и другие едва заметные признаки, которые я безошибочно различал и умел объяснить благодаря своей тренировке в ранней юности, - все доказывало, что это были следы индейцев.

И Джек согласился со мной. А в лесу он отнюдь не был разиней и увальнем. Всю жизнь он был искусным охотником на енотов, болотных зайцев, опоссумов и диких индеек. Вместе с ним я охотился на оленей, на серебристых лисиц и диких полосатых кошек. За время моего отсутствия он стал гораздо опытнее. Теперь он был дровосеком вместо своего бывшего соперника, и ему приходилось ежедневно работать в лесу и постоянно наблюдать за привычками и повадками обитателей лесов; благодаря этому он стал еще более искусным охотником. Глубоко ошибаются те, кто думает, что мозг негра не способен мыслить с той остротой, которая необходима для хорошего охотника. Я знавал негров, которые могли ориентироваться в лесу по различным признакам и идти по следу, проявляя такое же чутье и сообразительность, как любой индеец или белый. И Черный Джек обладал этой способностью.

Вскоре я понял, что по этой части он теперь значительно превосходил меня. И почти сразу же мне пришлось удивиться его проницательности.

Я уже сказал, что мы не обратили бы внимания на следы, если бы не одно обстоятельство. Едва мы отъехали в сторону, как вдруг мой спутник придержал коня и вскрикнул каким-то особенным образом - это восклицание свойственно только неграм: что-то похожее на звук «вуф», который можно услышать от испуганного кабана.

Я взглянул на Джека и по выражению его лица понял, что он сделал какое-то открытие.

- Что такое, Джек?

- Господи! Да неужели вы не видите, масса Джордж?

- Да что именно?

- А вот здесь, на земле?

- Я вижу, что прошло стадо, и больше ничего.

- А вот этот большой след?

- Да, правда, один след немного больше остальных.

- Вот те на! Ведь это же след нашего большого быка Болдфэйса. Я узнаю его среди тысячи других. Сколько кипарисовых бревен перетаскал этот бык для старого хозяина!

- Да, я теперь вспоминаю Болдфэйса. Ты думаешь, Джек, что здесь прошло наше стадо?

- Нет, масса Джордж. Я думаю, что это скот адвоката Грабба. Старый масса продал Болдфэйса массе Граббу. Уж я-то знаю следы своей скотины!

- Каким же образом быки мистера Грабба могли забрести на индейскую территорию, так далеко от его плантации, да eщe с погонщиками-индейцами?

- Вот этого-то я и не могу в толк взять, масса Джордж.

Обстоятельство действительно странное. Тут было над чем задуматься. Сам по себе скот не мог зайти так далеко, к тому же надо было переплыть реку. По-видимому, он не шел куда глаза глядят, а его, очевидно, гнали, и притом в определенном направлении. Его гнали индейцы. Может быть, это набег? Или быки украдены?

Подозрение возникало само собой, но достаточных улик все же не было. Быков гнали по проезжей дороге, где стадо вскоре могли бы нагнать его владельцы, и грабители - если они были таковыми - не приняли, как видно, никаких предосторожностей, чтобы замести свои следы.

Это было и похоже и не похоже на кражу и так разожгло наше любопытство, что мы решили поехать по следу и выяснить наконец, в чем тут дело.

Примерно на протяжении мили след совпадал с нашей дорогой, но затем, вдруг круто свернув влево, он повернул прямо в лесную чащу.

Мы решили не отказываться от своего намерения. Стадо, по-видимому, прошло так недавно, что догнать его можно было очень быстро. Поразмыслив, мы решили продолжать погоню.

Вскоре после того, как мы въехали в чащу, до нас отчетливо донеслись голоса людей и мычанье быков.

Сойдя с лошадей и притязав их к дереву, мы отправились дальше пешком. Мы шли крадучись и молча в том направлении, откуда доносились голоса и рев стада, сливавшиеся в непрерывный гул. Было ясно, что мычали те же самые быки, которые только что прошли по дороге. Но разговаривали не те люди, которые пригнали их сюда.

Речь индейца очень легко отличить от речи белого. Люди, голоса которых доносились до меня, были несомненно белые. Они говорили по-английски, уснащая свою речь непристойными выражениями. Мой спутник узнал даже, кто это такие.