Отродье

Притаившись у оконца и выглядывая в него краем глаза, охваченная ужасом, дрожала Олеля при виде расправы людской над воеводой. Вздрогнула, услышав тяжелые шаги в коридоре, стиснула непослушными руками нож, вжалась в стену. Толкнул кто-то дверь, ударил в неё. Чуть погодя загромыхали удары топоров по дубовым доскам, и подалась дверь, упала. Обмерев, ожидала Олеля свирепых воев с мечами. Но в покой вместо них вошла Стояна. Оглядела светлицу, остановила взгляд на Олеле.

— Стояна… — прислонилась Олеля к стене, вытянув вперед зажатый в обеих ладонях нож и приготовившись защищаться.

— Не чаяла свидеться, княгиня? Вижу, безмятежно и нарядно было житьё твоё при супостатах. Чем же Велизар тебе не угодил, что ты его под гавранов меч подвела?

— Смерть Велизара — твоя вина! — сделав шаг к Стояне, воскликнула княгиня.

— В твоей злобе моей вины нет, — покачала головой Стояна. — На твоих руках княжья кровь. И батюшки моего. И Ерша.

— Коли б не я — больше народу погибло бы! — крикнула Олеля. — Моей милостью, моей жертвой Белоречье в огне не сгинуло, люд его под мечами до последнего младенца не полег!

— Зло добра не родит. Лучше смерть принять, чем так… как ты… чужаков привечать, на родовых могилах с врагами здравицу пить.

Откинув епанчу, Стояна выхватила нож, прянула к Олеле. Вид её был столь грозен, что выпал нож из ослабевших рук княгини.

— Не убивай! — сжавшись и закрывшись руками, крикнула Олеля. — Дитя! Дитя у меня под сердцем!

Стояна отшатнулась от княгини, отступила на шаг. Перевела взгляд на нож в своей руке, отшвырнула его с омерзением. Вымолвила тихо, но твердо:

— Уходи. Иди… к своим.

Скользя спиной по стене и опираясь руками на бревна, Олеля нерешительно поднялась.

— Иди! — мотнула Стояна головой в сторону двери. — Да людям на глаза не попадись, в них к тебе жалости нет.

Стояна сорвала с плеч епанчу, бросила Олеле. Та быстро накинула её, укрывшись с головой, и вышмыгнула за дверь.

Осталась Стояна одна, прислонилась устало к бревенчатой стене. Покой и тихая печаль овладели ею. Звякнуло железо, в светлицу вошел Малко, держа наготове меч.

— Отпустила? — скользнул взглядом по светлице, задержав его на брошенном ноже, и уперся взглядом ей в лицо.

— Отпустила, — вздернула голову Стояна, впрямую глядя на княжича.

Малко усмехнулся, вкидывая меч в ножны.

— Почто?

Стояна потупилась, упрямство на лице сменилось смущением.

— Слаба я оказалась. Да и непраздна Олеля. А на дите вины нет.

Малко пытливо смотрел на бортникову дочь. Постояв немного, она повернулась направилась к выходу.

— Стояна! — остановил её голос князя.

Она обернулась. Малко глядел без насмешки, серьезно и ласково.

— Замуж за меня пойдешь?

Растерялась Стояна. Помолчав, опустила глаза долу.

— Не обессудь, княже, негоже над простой девицей так забавиться. Не боярского я роду, не белой кости. Без отца-матери, без приданого. Тебе не ровня.

— Сердце и душа у тебя княжеские. А более мне ничего не надобно.

Стояна мочала, и Малко, решив что она боится впрямую ему отказать, вымолвил тихо:

— Коли не лежит ко мне душа, понуждать не стану. Воля твоя. А я зарок даю — вовек тебя не обижу и никому другому в обиду не дам. Станешь ли мне женой любимой, а Белоречью — княгиней доброю?

Подняла Стояна глаза на Малко. Стоял пред ней смирно пригожий молодец, храбрый воин, справедливый князь.

— Стану.

В светелку просунулась голова Избора.

— Маргу видали! Уцелевшие гавраны лодию спустили, уплыть собираются! Баян остатние поджёг!

Малко улыбнулся Стояне и поспешил вслед за дружинником.

На берегу запылали чужеземные ладьи. Одна уцелевшая ладья, кою Марга с товарищами успели спустить на воду, уже отчалила от берега. Меж дымящихся, обдающих жаром горящих кораблей появилась женская фигура, забежала в реку, размахивая руками.

— Забери меня! Марга! — кричала Олеля, по самую грудь погрузившись в воду. — Не бросай! Тяжёлая я! Твоё дитя под сердцем ношу!

Олеля, оттолкнувшись от дна, поплыла к ладье, котораябыла уже у середины реки. Услышав слова Олели, Марга крикнул гребцам, и они опустили весла в воду, замедляя ход судна. Сам взбежал на корму, подавшись в сторону княгини. Гавран глядел на плывущую в волнах женщину, и воинам показалось, что вот-вот он бросится в реку. Из ворот Белоречья на берег выбежали ратники, выстроились по кромке воды и вскинули луки с наложенными на тетивы горящими стрелами.

Марга окинул взглядом берег, отступил на шаг, повернулся к товарищам и дал знак.

— Вперед!

Весла шумно взмыли вверх и с плеском опустились в воду, всё быстрее унося ладью вниз по течению. Горящие стрелы с шипением прошивали волны Бела-реки. На середине реки отчаянно кричала женщина. Её крик прерывался все чаще, и, наконец, стих. Ладья, набирая ход, удалялась от Белоречья.

К Марге вразвалку подошел Гутир, кивнул в сторону оставшейся далеко за кормой крепости.

— Чего не взял? Сыном бы тебя одарила.

Марга не оглянувшись, прищурился.

— Кого может родить женщина, предавшая мужа и свой род? Только такое же отродье, как она сама.

* * *