Отряд "Зеро"

— Гхм, — доктор словно уловил моё состояние. — Я попрошу вас заканчивать побыстрее. У меня график. А Донникова надо обследовать на предмет психической вменяемости.

— Да, конечно, — следак покосился на доктора. — Так вот, при возвращении домой вы застали там вашу сожительницу, Веселову Марину Игнатьевну и вашего сослуживца Шлемова Дмитрия Александровича…

Шлемов… МРАЗЬ!!!

— Сидеть! — мне в грудь уперлись два ствола «АКС», в плечо вонзилась новая игла, и тело свела дикая судорога. Чтоб вас всех!..

— У вас очень высокий уровень агрессии, Алексей Витальевич, — Гомзяков внимательно наблюдал за моими мучениями. — Просто удивительно, что служба психологической безопасности столько лет оставляла это без внимания. Так вот, я продолжу. Находясь в состоянии алкогольного опьянения, вы затеяли драку, в ходе которой нанесли Шлемову Дмитрию Александровичу тяжкие телесные повреждения, опасные для жизни и здоровья. Веселовой Марине Игнатьевне вы нанесли побои и словесные оскорбления, её жизнь и здоровье вне опасности. Ваша бывшая сожительница вызвала службу безопасности, при задержании вы оказали жестокое сопротивление, нанеся сотрудникам повреждения средней тяжести. Это вы помните?

Я медленно перевёл взгляд с белого потолка на него. Судорога отпустила примерно на середине этой речи. Алкогольное опьянение… Это не помню. Я хотел выпить, но не пил. А Шлема я почти грохнул… Чёрт…

Жаль — не добил.

Лучше вышка с моральным удовлетворением от сделанного, чем почти пожизненное с мечтами о восстановлении справедливости.

Следак мой взгляд понял по-своему.

— Ну что ж. Я так понимаю, без адвоката вы отказываетесь отвечать на вопросы?

Снова кивнул. Отказываюсь. Потому как вляпался по горло. Побои — ерунда, а вот недобитый Шлемов и сопротивление при задержании — это дрянь. Средней тяжести… Руки-ноги поломал. Наверное. Хорошо — не убил. Парни-то не при чём. Работа у них такая.

Гомзяков убрал блокнот.

— Это не последняя наша встреча, Алексей Витальевич. Как понимаете, я вас не допрашивал, просто пояснил вам ситуацию. Допрос состоится, как только разрешит ваш лечащий врач и будет готово заключение о вашей психической вменяемости. Так что не прощаюсь, — он изобразил улыбку. — До скорой встречи.

Следак вышел из камеры, а охранники, по знаку доктора, надели на меня наручники, подняли и повели на осмотр.

* * *

Осмотр ничего хорошего не принёс. Многочисленные побои, на груди глубокие порезы, тоже залитые биогелем, лёгкое сотрясение, разбитые в кровь руки, трещины в рёбрах. Доктор не стал сволочить и дал мне воды, увидев мой бедный язык.

А вот уколов мне досталось ещё несколько штук. Когда все лечебные дела были закончены, доктор продезинфицировал руки.

— Зачем пил-то?

— Я не пил, — опухоль после всех вколотых лекарств спала. Но пить, как и курить, хотелось ужасно. — Дайте воды.

— Говоришь — не пил, — доктор протянул стакан с дистиллировкой. — А у самого — сушняк. В крови у тебя алкоголь был. Первым делом на анализ взяли.

В крови. Чёрт. Я провёл рукой по плёнке биогеля на груди.

— От лекарств сушняк. В кармане бутылка была. Внутреннем.

Доктор проследил за моим жестом и присвистнул.

— Ну, это ты, брат, влип тогда. Петровичу — ему плевать, пил ты или грудью стеклотару раздавил. Нашли алкоголь в крови? Нашли. Пункт «а» тебе.

— Знаю.

Доктор усмехнулся.

— Что ж ты, капитан, взбесился так? Десять лет безупречной службы псу под хвост из-за бабы. Ну да ничего, бывает. Состояние как? Готов на вопросы отвечать?

Из-за бабы… Чёрт… Покурить бы…

— Эк тебя потряхивает, — доктор внимательно смотрел на меня. — Под кого косишь?

Кошу? Взгляд на руки — мелко вздрагивают и нервно. Терпи, Лёха, терпи. Некуда деваться.

— Курить хочу.

— Это нельзя.

— Знаю.

— Сколько лет-то?

— Чего… сколько?

— Куришь.

— Тринадцать.

— А в день?

— По-разному. Пачку, две.

Любопытно-профессиональный взгляд меняется на сочувственный. Отошёл, пошарил в своём лекарственном хозяйстве, вернулся с маленьким шприцем.

— Что это?

— Никотин. Раствор, разумеется. На сутки тебе хватит. Могу блокиратор поставить, если хочешь. Сидеть-то тебе долго.

— На сколько блокиратор?

— На трое суток.

Трое суток с ватной головой? Сейчас? Лучше ломка.

— Никотин.

Чёрт… А ведь полегчало. В голове прояснилось. И руки не дрожат.

— Вменяемый я. Аффект был.

Доктор засмеялся.

— Ишь ты, хитрый какой! У всех тут — то аффект, то самооборона, то припадок, — он кивнул мне на кресло с датчиками. — Садись. Проверим твой аффект.

* * *

Проверка-тест заняла около двух часов. Доктор то шутил, то мрачнел, разглядывая данные на своём мониторе. В итоге — махнул рукой.

— Везучий ты, капитан. Был у тебя аффект. По минималке пойдёшь. Моли бога, чтобы твой приятель не загнулся. Тогда и аффект не спасёт.

— Знаю.

Доктор снова усмехнулся и начал снимать с меня многочисленные датчики.

Но вернули меня обратно в одиночку. Агрессия в красном секторе.

Чёрный Корпус не допускал риска. Даже минимального. Система безопасности продумана и проработана до мелочей.

Сейчас мне это на руку. Подумать в одиночестве и проанализировать всё, что я узнал. После инъекции никотина голова работала ясно и чётко.