Отряд

Тим наслаждался этими ежегодными поездками. Кто-то счел бы это странным – разве с него не довольно одинокой жизни на мысе, в продуваемом всеми ветрами доме? Но уединение ощущалось совсем иначе. Два дня они с мальчишками будут предоставлены сами себе. В единственной на острове хижине и на нескольких тропах в округе. Сегодня вечером их вместе с припасами высадил катер, который должен вернуться в воскресенье утром.

Поездка едва не отменилась. Прогноз погоды обещал шторм в выходные. Синоптики сообщали, что с Северного моря надвигается один из тех нашпигованных грозовыми тучами монстров, которые изредка проносились по островной провинции, – одновременно и бури, и торнадо, они срывали с крыш черепицу и выдергивали молодые деревца. Но судя по последним синоптическим картам, шторм поворачивал на восток, к Атлантике, где и обрушит свою ярость на бескрайние и пустынные воды.

На всякий случай Тим позаботился о том, чтобы батареи морской радиостанции были полностью заряжены. Если небеса начнут предвещать недоброе, он сообщит на Большую землю, и их заберут пораньше. По правде говоря, ему не нравилось, что нельзя обойтись без коротковолнового приемника. У Тима были строгие правила в этом походе. Никаких телефонов. Никаких игровых приставок. Еще на пристани в Норд-Пойнте он заставил ребят вывернуть карманы и убедился, что они не пытаются провезти контрабандой то, что связывало бы их с Большой землей.

Но, учитывая погоду, коротковолновое радио было неизбежным злом. Как говорится в справочнике скаутов: «Всегда будь готов».

Из спальни донесся лающий смех. Кент? Эфраим? Тим не придал шуму значения. В их возрасте мальчишки были существами огромной силы, машинами, работающими на тестостероне и адреналине. Он мог бы ворваться к ним, шикнуть и цокнуть языком, напомнить о долгом дне, который ждет завтра, – но зачем? Они веселились, а энергии у отряда всегда было с избытком.

Все дело в том, что Тим так же нуждался в этой поездке, как и его подопечные. Он был холост и бездетен, а когда тебе уже сорок два года и ты живешь в маленьком городе, где почти нет шансов сходить с кем-то на свидание, то и надежды изменить положение не остается. Тим вырос в Онтарио и переехал на остров через несколько лет после окончания резидентуры, купил дом на мысе, научился ставить ловушки для омаров – видите? Я стараюсь стать одним из вас! – и усвоил здешний ритм жизни. Черт, даже в голосе появился намек на местный говор. И все же на него смотрели как на пришлого. Люди вели себя с неизменным дружелюбием и уважительно относились к его умениям, но в жилах Тима текла кровь жителей материка, на нем стояло клеймо Торонто, большого города, снобизма богатых по отношению к нищим работягам острова Принца Эдуарда. В этих краях кто ты так же важно, как и откуда ты. Как говорится, кровь не водица, и на острове держались своих.

К счастью, скаутам было все равно, что Тим «пришлый». Он был лидером, о котором можно только мечтать, – знающий и спокойный, излучающий уверенность и укрепляющий их собственную веру в себя. Он изучил местную флору и фауну, умел ставить силки и разжигать костер одной спичкой, но самое главное – относился к ним с уважением. Даже если мальчишки не дотягивали пока до его уровня, то все равно чувствовали, что Тим признает их равными, как только они пройдут необходимые отроческие ритуалы. Родители тоже доверяли Тиму: все семьи были пациентами его клиники в Норд-Пойнте.

Ребята были спаянным отрядом. Впятером они вместе прошли ранги «бобрят», «медвежат», «разведчиков», а теперь стали «искателями приключений». Тим знал мальчишек с первого Собрания Ложи, где квинтет пятилеток неуверенно произносил клятву «бобрят»: «Я обещаю любить Бога и заботиться о мире».

Но этот поход станет их лебединой песней. И Тим понимал почему. Скауты были… Ну, придурковатыми. Дети нынешнего поколения не желали одеваться в бежевую форму, повязывать галстуки и зарабатывать значки. Теперь движение переполнилось маленькими невоспитанными говнюками или раздражающими задротами, чьи пояса украшали гирлянды нашивок.

Эта же пятерка продолжала заниматься скаутингом под началом Тима просто потому, что им хотелось. Кент был одним из самых популярных мальчиков в школе. Эфраима и Макса тоже любили. Шелли был, конечно, чудиком, но никто его не обижал.

А Ньютон… Ну, Ньют был ботаником. Хорошим пареньком, невероятно умным, но, давайте смотреть правде в глаза, полнейшим ботаном.