Отряд-3. Контрольное измерение

– Какие уж тут шутки, – проворчал голос, и они увидели, как от бочки отделился силуэт человека и медленно двинулся в их направлении.

Это оказался средних лет коренастый мужчина, одетый в изрядно замызганный рабочий комбинезон неопределенного цвета поверх какого-то коричневатого свитера.

Голова мужчины, густо заросшая длинными кучерявыми темными волосами, казалось, сидела прямо на туловище без всякой шеи. На кругловатом лице выделялись знатные густые усы с лихо подкрученными вверх кончиками и шикарная – по грудь – борода.

– Да уберите же ваш свет от глаз! – раздраженно попросил водитель самодельного паровоза, загораживаясь рукой. – Вам что, надо, чтобы я ослеп?

Велга и Дитц (остальные уже погасили свои фонари) убавили яркость лучей и отвели их в сторону.

– Так-то лучше, – проворчал незнакомец. – Спасибо. Кстати, меня зовут Федор. Не знаю почему, но мне кажется, что разговор у нас не будет коротким. Поэтому предлагаю присесть на рельсы и познакомиться. А чтобы нам друг дружку было хорошо и тепло видно, я свой фонарь посередине поставлю, ага?

Не дожидаясь разрешения, он вернулся к своему средству передвижения, снял упомянутый фонарь, присел на рельс и поставил источник света перед собой.

– Ну вот, – сказал удовлетворенно. – Теперь и поговорить можно.

От этого человека шло такое спокойствие и уверенность в себе, что отряду ничего не оставалось делать, как рассесться рядом и напротив.

– Чем хороши рельсы, – заметил на это Федор, – что все помещаются. И тесниться не надо. Так о чем, люди, говорить будем?

– А почему вы решили, что мы Люди? – поинтересовался Велга. – Отчего, например, не Рабы или не Охотники?

– Люди, в смысле человеки, – пояснил Федор, оглаживая бороду. – Я и так вижу, что вы совсем не местные. А кто вы – не мое дело. Захотите – расскажете. А не захотите, то и обойдусь.

– Как, Аня, – спросил Велга. – Можно нам доверять Фёдору или не очень? Что-то мне не хочется мудрить и лукавить. И уж тем более допрос устраивать.

– Зачем допрос? – удивился бородач. – Я и так вам расскажу, что надо. Зла в вас не чувствуется, а скрывать мне есть что только от тех, кто наверху живет. Но они сюда не ходят.

– Почему? – спросил Дитц.

– Кто-то ходов не знает, кто-то боится, кому-то это просто не нужно.

– А вы сами, что здесь делаете? – снова задал вопрос Хельмут.

– Живу, – едва заметно пожал плечами Фёдор. – Давно уже. С самого, можно сказать, Великого Исхода.

– А паровоз этот, – не удержался и влез перед командирами Валерка Стихарь, – чудо техники, что же, сам сделал?

– Ну! Сам, конечно. Кто ж мне здесь что-то сделает? Некому. Один я.

– А как же… извиняюсь, товарищ лейтенант…

– Ничего, Валера, – поощрил ростовчанина Велга. – Спрашивай.

– Вы, наверное, хотите узнать, как это мне удалось машину сделать, когда у других – у Людей, там, или Охотников не выходит. Так?

– В точности, – подтвердил Стихарь.

– А хрен его знает, – признался Федор. – Я ведь что думаю? Разум этот всемирный, компьютерный, сумел наверху такие условия создать, что никто без его ведома ничего сложнее самого простейшего механизма сделать не может. Не знаю, как у него это получилось, не спрашивал. Да и упаси меня Господь с ним вообще разговаривать. Может, полем каким специальным Землю окутал. Может, вообще, сумел саму реальность изменить себе на пользу… Но факт в том, что так оно и есть. Везде. И только здесь, под землей – не так. Или не совсем так. Может, поле здесь ослабевает или, опять же, реальность не меняется, не поддается той, что наверху. Не могу точно сказать. Однако паровую машину мне соорудить и поставить на колёса удалось, как видите. И она работает. А иначе как передвигаться прикажете? Московское метро большое, не находишься.

– А отчего же тогда бензиновый движок не приспособил? – тут же снова спросил Валерка. – Или, там, дизель?

– А горючку где брать? – парировал Федор. – Бензин и солярка в хранилищах, и вся под контролем. А уголь и дровишки так лежат. Только нужно знать – где.

Валерка открыл, было, рот, чтобы задать следующий вопрос, но тут раздался спокойный голос Ани.

– Можно, – сказала она.

– Что можно? – настороженно осведомился Стихарь.

– Можно доверять этому человеку, – пояснила Аня. – Меня Саша попросил проверить. Я проверила. Докладываю. Федору можно верить. Он говорит правду и задней мысли не держит. На этот раз я хорошо смотрела. Глубоко.

– Во как! – неопределенно качнул головой Фёдор. – Даже и колдунья среди вас. Уважаю.

Из дальнейшего разговора выяснилось следующее. Фёдор Темрюков, тридцати восьми лет от роду и потомственный москвич в пятом поколении, до Великого Исхода зарабатывал деньги починкой автомобилей («руки у меня правильные, к механике разной приспособленные»), а в свободное от работы время вовсю занимался диггерством. Никому, кроме Ани, слово это не было знакомо, и Фёдор пояснил, что диггер – это человек, исследующий всяческие подземелья рукотворного происхождения.

– Это спелеологи по естественным пещерам лазают, – разъяснил он. – А мы, диггеры, только по тем норам, что люди вырыли.