Отраженное мироздание. Тринадцатый воин

Больше никто ничего не говорил. Все слишком устали. Через некоторое время Абрам подошел к кровати Рели и сказал:

– Дочка…

– Пошел вон, мерзавец, – ровным голосом сказала она. Абрам кивнул и ушел.

– Слушай, Рели! – вдруг воскликнул Вотзехелл.

– Чего тебе? – лениво откликнулась девушка.

– А ты, получается, еврейка?

– Из чего это получается?

– Твоего отца зовут Абрам…

– У меня нет никакого отца!

– Да ладно, не кипятись ты! Ну, так еврейка или нет?

– Мама была русской, – помолчав, сказала Рели. – Я больше на нее похожа. У нас, вообще, говорят, по женской линии сильное сходство идет.

– А что же ты нам раньше говорила, что тебя вместо налогов дону отдали? – вмешался Вотзефак.

– А что, я должна была сразу сказать, что меня в карты продали?

– Почему нет?

– Это бы прозвучало, как исповедь проститутки!

– А-а-а…

Через несколько минут Соломон встал и поставил вопрос ребром:

– Короче, кто идет за водкой?

– На фиг водку, тут такой самогон есть! – воскликнул Вотзефак. – Отличное место, и недорого…

– Вот ты и иди.

– Нет, я не пойду! – Вотзефак переглянулся с братом. – Мне там не обрадуются.

– А что такое? – заинтересовался Толя.

– Да, этот придурок…

– Вот не надо таких слов говорить! – поднялся Вотзехелл. – Типа, сам не знаешь, как оно бывает!

– Парни, рассказывайте, что было?

Вотзехелл помялся и объяснил:

– Ну, мы когда тут жили… проснулся я с бодуна, выпить нету, денег нету, а ломает… Ну, я взял и пошел закладывать машину за бутылку.

– И что?

– Что! – воскликнул Вотзефак. – Хорошо, я вовремя успел! Тачку спасли, бутылку прихватили – и в бега!

– Здорово! – восхитился Соломон. – Но это дела не меняет! Кто пойдет?

– Я схожу, – вызвался Толя. – Все равно хотел прогуляться…

Толя быстро нашел дом по описаниям Вотзефака. Постучавшись в дверь, он прислушался. Вроде, раздались шаги, а потом – тишина.

– Эй, дома есть кто? – закричал Толя и снова постучал.

Дверь открылась так резко, что он чуть не упал внутрь. На пороге стоял одетый в деловой костюм мужчина в темных очках.

– Чего надо? – грубо спросил он.

– Самогоночки бы, – попросил Толя.

– Заходи.

Толя зашел в темную комнату, где горела одна свеча на столе.

– Дебил. Сядь. Сядь, дебил! – сказал хозяин. Толя сел на стул. Хозяин продолжил:

– Слушай меня. Меня, дебил, слушай! Здесь все не просто. Ты, дебил, будешь мне должен. Ты будешь должен мне, дебил!

– У меня есть наличность! – возразил Толя.

– Да? – удивился хозяин. – Ну, тогда без церемоний! Меня зовут Борис.

– Приятно познакомиться. Анатолий.

– Сколько бы вам хотелось зелья, Анатолий?

– Зелья? – переспросил Толя. – А… Да, литров десять, наверное.

– Тысяча.

– Пожалуйста, – Толя протянул ему тысячу рублей.

– Приятно иметь дело с деловым человеком! – улыбнулся хозяин.

Он аккуратно свернул купюру и исчез в соседней комнате. Оттуда послышался звук, который издают стукающиеся друг об дружку стеклянные бутылки. Толя терпеливо ждал. Несколько секунд спустя хозяин вышел обратно с кожаной сумкой.

– Тара бесплатная, – сообщил он, – как новому клиенту.

– Спасибо, – сказал Толя. Он взялся за ручки сумки, но Борис не торопился ее выпускать.

– Это же вы вселились вчера в тот дом, где раньше жили эти мошенники?

– Какие мошенники? – уточнил Толя.

– Братья. Как их там? Чезахрен и Чезачерт, по моему.

– Не, я про них ничего не слыхал!

– Ну, ладно, ладно, – усмехнулся хозяин. – Счастливого вечера.

И вот, когда уже был накрыт самый культурный стол из всех, что видел в этом мире Толя, когда уже всем налили по стопке, когда прозвучал тост «за новоселье», в дверь постучались.

– Да чтоб тебя! – проворчал Соломон и пошел открывать.

Открыв дверь, он впустил внутрь худого и бледного парнишку с бутылкой водки и скрипкой.

– Здорóво! – выкрикнул он. – А я смотрю – новые люди. Дай, думаю, зайду – поздравлю! Не прогоните?

– Подсаживайся, – Соломон показал ему на свободное место за столом. Стульев было куплено с запасом.

В обновленном составе все выпили по первой стопке. Рели с Вероникой, правда, уже спали на втором этаже, так что застолье опять получалось несколько неполным.

– Меня зовут Чувак, – представился парень.

– Круто, – кивнул Соломон.

– Да! Это очень круто! – с гордостью подтвердил Чувак.

– Чем занимаешься, Чувак? – спросил Вингер.

– Я? Играю на скрипке!

– Тунеядец, – кивнул Вингер. Все удивленно на него посмотрели.

– Чего тунеядец-то? – обиделся Чувак. – Я человек творчества!

– Как скажешь, – разрешил Вингер. – Ну что, между первой и второй?..

Так они выпили по второй и по третьей и так далее. Застолье грозило перейти в глобальную пьянку. И вот тогда, когда Офзеринс уже, тихо уткнувшись носом в тарелку, бубнил про Августо и Кармелиту, когда Морлок молился в одном углу Нике, а Годоворд в другом – Богу, когда Кармэн, глупо хихикая, достал из своего чемоданчика отвертку, а Синеман цитировал «Особенности национальной охоты», именно тогда, и никак не раньше, Чувак подошел к Толе и, дыхнув ему в лицо перегаром, спросил:

– А как тебя зовут?

Вопрос был явно провокационным, и Толя задумался. В задумчивости он взглянул в свой пустой стакан.

– Понимаю, – спохватился Чувак и немедленно наполнил стакан.