Наконец Рели, летящая впереди, остановилась перед входом в комнату. Это было помещение отряда быстрого реагирования. Филин, которого оставили там умирать, умудрился выползти в коридор, но там и остался, не в силах двигаться дальше. Да и куда он мог двигаться? Лицо его было мертвенно-бледным, пол в комнате, да и в коридоре был залит кровью, но Филин был еще жив. Услышав топот, он открыл глаза и увидел склонившихся над ним Веру и Рели.
– Блин! Про Филина-то совсем забыли! – воскликнул Вотзехелл.
Филин откашлялся и попробовал говорить:
– Из… из…
– Из-за баб все беды? – подсказал Вотзефак, закуривая еще сигарету.
Филин набрал воздуху в грудь и неожиданно громко и четко заговорил:
– Нет, блин: «Из-за лесу, из-за гор»! Конечно, из-за баб все беды! Разу ни к одной девчонке не прикоснулся, а теперь из-за них подохну!
Тут воздух в легких у него кончился, и Филин, тяжело дыша, закрыл глаза. Кровь, немного остановившаяся, от этого порыва снова потекла сквозь пальцы, зажимающие рану.
– Нет, ты не умрешь, – сказала Рели. – Пока этим миром правит любовь, никто не умрет от ненависти.
Она приблизилась к его лицу. Приоткрыв глаза, Филин попытался отодвинуться, но не смог. Рели коснулась губами его плотно сжатых губ. В ту же секунду их тела стали светиться голубоватым светом. Кровь перестала течь. А вскоре рука Филина упала на пол, и все увидели, что не осталось следа не только от раны, но и одежда Филина невредима. Сияние не затухало еще несколько секунд – столько же, сколько длился поцелуй. А когда их губы разомкнулись, Филин глубоко вздохнул и рывком сел, выпученными глазами глядя на всех присутствующих.
– Что это? – спросил он. – Что это было?
– Это в мир возвращается вера в любовь, – сказала Рели. – И теперь так будет всегда.
Эпилог
Минуту еще – мой ветер не стих.
Мне нравится здесь, в королевстве кривых.