Отражение в стекле

«Минут сорок до «Соколовского» и ещё минут двадцать до дома. Учитывая, что это автобус, пешком выйдет часа три-четыре. Это если считать, что ты знаешь дорогу, кстати»

«М-мать…»

«… твою»

«А ведь ничего толком и не остаётся ведь! Катя меня вряд ли пустит»

«Ну… если ты не готов молить прощенья на коленях, то…»

«Значит… пешком, да?»

«Не волнуйся, я помогу тебе не уснуть»

«Ну, спасибо и на этом» – про себя усмехнулся Артём.

Ещё до конца перебирая все «за» и «против», Артём всё же решился пойти: видимо, не пропала вера в придорожные фонари, безопасность дорог и свою выносливость, данную природой.

***

Как часто люди обращают внимание на мелочи во время прогулки? А ночной прогулки? А если мелочь – это виднеющийся из-за крон деревьев город, сияющий неоном и электричеством на фоне еле видимого, бледного рассвета? Если мелочь – это небо, так по-городскому тусклое, редко усыпанное почти невидимыми точками-звёздами? А если нет ничего значительнее всепоглощающей ночной темноты, струящейся из полосы асфальта, стремящейся к горизонту; нашептываемого ночным ветром, что не идёт ни в какие сравнения перед дневными порывами: прохладный, покойный и убаюкивающий голос, заменяющий в своё время голос матери, напевающей колыбельную; заменяющий говорливого друга-спутника, подобно которым сейчас был Артём, устремлённый всеми мыслями в бесконечное… а именно в диалог с Сущностью, чей поток безмолвных речей было невозможно остановить!

«А помнишь, как ты в пятом классе с Грубининым сцапался? Он тебя до самого выпуского потом за метр обходил! Что ты тогда ему сделал-то в горячке?»

«Кажется, вывихнул ногу, нет? Но и то, чисто случайно – просто ярость в голову ударила»

«Посмотрите на него – его хвалят, а он скромничает! Скину ты тоже руки от «простой ярости» ломаешь? А очки людям по той же причине бьёшь?»

«Нет, здесь уже по пьяне»

Сущность рассмеялся. Артём не злился на его допытливые вопросы, а скорее был солидарен со своим говорливым невидимым спутником. Казалось, что он шагает рядом: приминает траву старомодными туфлями, хлопает его по плечу рукой в чёрной кожаной перчатке, улыбается сотнями улыбками сразу, смеётся тысячами глаз и миллионами голосов одновременно.

«Да… а ты ведь мог выбрать и другой путь, Артём. Осточертеет ведь тебе всю жизнь копаться в чужих мозгах, разве не так это? Хотя было бы интересно посмотреть на какие-нибудь «оговорочки по Серову» – это же даже звучит забавно!»

«Вот именно! Почему бы этим, например, не описывать оговорки, которые произносятся в момент неконтролируемой радости?»

«Или непроизвольной ярости! Когда зубы от злости дрожат и слова не вяжутся, а лишь кулаки неистово чешутся! Только, как мне кажется, можно фамилию сменить. Просто чтобы звучало статнее»

«Может, когда-нибудь и сменю, отчего бы и нет? Только на какую?»

Сущность впервые за полчаса замолк.

«Давай потом вместе придумаем? Сейчас не вяжется»

«Да, лучше отдать под это время получше»

Возле Артёма затормозила машина, которая казалась даже слишком знакомой.

– Ты псих, или притворяешься? До города? Пешком?! Запрыгивай давай, я дорогу знаю! – обеспокоенно протараторил на одном дыхании Стас из открытого окна.

«Артём, у меня глюки? Может, тут где-то по дороге растут галлюциногенные грибы?»

«Учитывая, что мы дышим одним воздухом, то вполне возможно»

– Ты ведь у Кати остался. Чё это мы тут делаем?

– Вообще-то, это вы вдвоём решили, что я остаюсь. Я, знаешь ли, может и дорожу своей шкурой, но я своих не бросаю. Она там отошла какое-то новое колье показать, а я слинял, пока была возможность.

«Как там? Ах, «воплощение джентльменства»!»

– Да уж, ничего не скажешь. Действительно, само… ай, впрочем, не важно. Не мне тебе читать нотации про излишнее угодничество и удобное местечко под каблуком.