Отражение в мутной воде

Отстранил от себя Тину и ринулся в дом. Несколько секунд спустя на втором этаже осветилось узкое окошко ванной.

Тина стояла, в задумчивости покусывая губу. Шесть секунд, сказал он? Да ведь это – целая вечность!

Сначала она заскочила в кладовушку под лестницей и обзавелась там трофеем в виде швабры. Однако, пробегая через холл, решила, что кочерга из каминного набора – настоящая, тяжелая, антикварная, можно сказать! – сгодится лучше, и небрежно отшвырнула швабру в угол.

Взлетела на второй этаж, приоткрыла дверь ванной. Кое-как, прямо на розовый подогретый пол, сброшены вещи, за пластиковой шторкой мощно шумит вода. Тина торопливо отвела глаза от запотевшей шторки, за которой постанывал от наслаждения Георгий. На цыпочках сделав шаг, другой, подцепила кучку одежды. Ой, не дай бог выглянет! Можно будет, конечно, что-нибудь придумать – мол, какая песня без баяна, какая оргия в одежде? Но вряд ли Тине сейчас удастся придать своему лицу подобающее выражение игривости!

Потянула на себя дверь и заперла ее на задвижку. Кинула под порог джинсы и все остальное, сунула в ручку кочергу. Какое счастье, что владелец этой виллы – человек с «антикварными наклонностями» и пристрастием к монументализму! Гранатой дверь, конечно, выбить можно, а вот плечом – весьма проблематично.

Так, одно дело сделано. Теперь – наверх.

В спальне, стараясь не глядеть на очередную двуспальную приманку, Тина раскрыла сумку Георгия, выхватила измятый светло-серый пиджак.

«…Гоша, тебя не узнали, как я понял?.. Да, это и называется – два сапога пара… Отчества у вас совпадают, костюмы тоже…»

Помотала головой, отгоняя предательские воспоминания. Вывернула карманы пиджака.

Кредитные карточки, пухлая пачка попугайно-разноцветной наличности. Карманный калькулятор. Ну, это не нужно. Хотя… С подсчетами в уме у нее всегда возникали проблемы, так что калькулятор может сгодиться. Паспорт. Гражданин России, подумать только! Ну уж нет, обойдешься.

Рассовала все это богатство по карманам легонькой серой курточки. Надела. В задумчивости осмотрелась. Ах да…

Метнулась к кровати, сунула обе руки под подушку. Есть! Мгновение, как зачарованная, любовалась тусклым блеском вороненой стали. «Беретта», «беретта»… какая же ты красавица! Жаль, стрелять Тина так и не удосужилась научиться, да и бог с ним. Бросит пистолет потом где-нибудь, главное, чтобы здесь его не было. Ого, теперь курточку вполне можно назвать не легонькой – скорее тяжеленькой!

Кстати, деталь: не забыть бы собственный паспорт.

Гражданка России… Да, России!

Что-то она забыла, что-то еще гнетет… О! Безжалостно выдрала из ушей серьги. Серо-зеленые халцедоны, какая красота! Швырнула их на столик. Гордячка Ирен Форсайт в подобной ситуации написала язвительную записочку, но у Тины уже нет на это времени.

Показалось – или вода уже не шумит за стенкой? Кровь стучит в висках или кто-то колотит в дверь?

Чтобы не рисковать и не терзаться понапрасну, Тина спустилась по запасной лестнице, но дверь оказалась заперта. Пришлось снова бежать в холл. Разумеется, она не стала терять драгоценных секунд, чтобы выключить за собой свет! Ведь не послышалось: дом так и ходит ходуном:

– Тина! Открой, Тина!

Стиснув зубы, выскочила на крыльцо.

Жаль, жаль… ужасно жаль, что она не умеет не только стрелять, но и водить машину. «Мерседес» – быстроногий конь. Ну и пес с ним, сейчас только выйдешь на дорогу – непременно подкатит очередная «хурма».

Скорее! Да беги же ты!

Тина обогнула угол – и тут же ее сшибло с ног что-то рухнувшее сверху.

* * *

Она упала навзничь. Мгновение лежала не дыша. Нечто тяжелое, однако, дышало за двоих, пыхтело, как паровоз, гудело в ухо:

– Ты что? Почему?

И тут поняла: это же Георгий! И задыхается он не от усталости, а от ярости. Свежая царапина на плече: узковато оказалось окошечко, сквозь которое пришлось протискиваться!

«Только бы не нащупал пистолет! – промелькнула мысль. – Он же меня убьет!»

Да, в глазах Георгия она могла сейчас прочесть только готовность к убийству – больше ничего. И выражение его лица не изменилось при виде Тининых слез. Решил небось, что она пытается его разжалобить. А она и сама не знала, почему вдруг опять заплакала. От страха, что ли? От злости? Да, пожалуй – на судьбу. Не могла, не хотела видеть, как он возьмет ее за ручку и отведет к Зое. Этого последнего предательства видеть не желала.

Ее покорная неподвижность обманула Георгия. Он чуть приподнялся – и Тина вывернулась со всей мыслимой стремительностью. Да где там! Он успел перехватить ее запястье и дернул так, что Тина взвыла от боли. И тотчас опять навалился, опять пыхтел:

– Да что ты? Что такое?

Она молотила свободной рукой по его спине – и вдруг поняла, что на нем ничего нет. То есть он бросился в погоню совершенно голый. Впрочем, она ведь лишила его одежды. Ну что же, мог хотя бы полотенцем обернуться. Вот это, называется, охотничий инстинкт! Инстинкт хищника…

О господи, до чего же тяжелый… И такой сильный, что, если, к примеру, в эту мокрую голову взбредет мысль ее задушить, то она, Тина, ничего не сможет поделать!