Отражение удара

- А-а, то-то я смотрю, что голос знакомый. Чем могу служить, майор?

- Мне нужно вас допросить. Вы сами приедете, или прислать за вами вертолет? Учтите, мы вас запеленговали, так что не пытайтесь скрыться.

Тон у майора был такой, что Илларион завелся с пол-оборота.

- Плевать я хотел на ваш пеленг, майор, - сказал он. - Там рядом с вами сидит полковник Мещеряков, спросите его, если мне не верите. Если будете разговаривать в подобном тоне, то вам придется изрядно попотеть, прежде чем вы убедитесь, что у вас руки коротки меня поймать. Я, конечно, приеду, зачем же вертолет впустую гонять... Только вы уж будьте добры, окажите мне ответную любезность: скажите, зачем это я вам так срочно понадобился?

- Для допроса, - сухо ответил Гранкин. - Это все, что я могу вам сейчас сказать. Сколько времени вам нужно на то, чтобы вернуться?

- Часа полтора, - сказал Илларион, - ну, два...

- Значит, через два часа встретимся у вас дома.

Учтите, если вас к этому времени не будет, я объявлю розыск.

- Фу ты, ну ты, - сказал Забродов. - Ладно, не кипятитесь. Еду.

Выключив телефон, он выругался и стал сворачивать палатку. Когда очередь дошла до удочек, он заметил, что одного поплавка не видно. На крючке сидел молодой окунек. Илларион осторожно извлек крючок и опустил окуня в воду.

- Плыви, дурак, - сказал он. - Твое счастье.

Он пошел к машине, борясь с неприятным ощущением, что сам, как окунь, сидит на крючке.

***

Возле поста ГАИ (Илларион никак не мог привыкнуть к новой аббревиатуре - ГИБДД, в ней ему чудился намек на погибель, гиблое дело и прочие неприятные вещи) за ним увязался неприметный потрепанный "форд". Илларион сделал пару ненужных поворотов и петель, но "форд" висел за спиной, как привязанная к собачьему хвосту консервная банка, и Забродов понял, что майор Гранкин решил взяться за него всерьез. Он никак не мог взять в толк, почему из всего многомиллионного населения столицы майор привязался именно к нему, и, несмотря на раздражение, решил не хулиганить и дать себя допросить, чтобы попутно узнать, что все-таки понадобилось от него настырному майору.

Ведя машину одной рукой, он взял с приборного щитка трубку и большим пальцем набрал номер.

- Мещеряков?

- Да.

Мещеряков отвечал коротко и односложно, и Илларион сразу понял, почему.

- У тебя что, опять совещание?

- Да.

- Этот долдон Гранкин уже ушел?

- Да.

- Черт возьми, какая увлекательная беседа. Слушай, ты не знаешь, что ему от меня надо? Что-то он развоевался не на шутку. Вертолеты какие-то, пеленги... Он это что, серьезно?

- Да.

- Ну что ты заладил, как попугай: "да, да"? Ты можешь толком объяснить, в чем дело?

- Нет.

- Ну вот, уже какое-то разнообразие. Хотя хрен редьки не слаще...

- Извините, - сказал Мещеряков в сторону. - Слушай, ты, клоун, яростно зашипел он в трубку. - Ты опять во что-то влип по самые уши. Если причастен к атому делу, лучше беги без оглядки.

- Да к какому делу?! - взорвался Илларион. - Что ты меня пугаешь неизвестно чем? Ни к чему я не причастен, успокойся, чумовой!

- Да? Ну, тогда у меня все, - нормальным голосом сказал Мещеряков и положил трубку.

Илларион пожал плечами, бросил телефон на соседнее сиденье и посмотрел в зеркало. Он стоял на светофоре, и замызганный "форд" торчал тут же, почти прижимаясь передним бампером к заднему бамперу "лендровера". Сквозь забрызганное стекло Забродов разглядел, что машина набита людьми под завязку - в ней сидели пять человек. Что бы ни пытался пришить ему Гранкин, это было, судя по всему, очень серьезно, и майор, похоже, был на все сто процентов уверен в собственной правоте.

- Долдон, - убежденно повторил Илларион, борясь с искушением рвануть через перекресток на красный свет и поиграть с ментами в догонялки - просто для того, чтобы сорвать злость. Секунду он размышлял над этой перспективой и пришел к прежнему выводу: лучше не хулиганить, а употребить время, оставшееся до встречи с майором, на то, чтобы хорошенько подумать.

Он законопослушно дождался смены сигналов и не спеша повел машину в сторону центра, время от времени проверяя, на месте ли "хвост", и безуспешно пытаясь думать. Беда была в том, что он решительно не видел за собой никаких прегрешений, из-за которых стоило бы заваривать всю эту кашу с пеленгаторами, вертолетами и почетным эскортом, который совершенно неприкрыто пытался его конвоировать. "Чертовня какая-то, - думал он. "Эскортируемый почетным эскортом на автомобиле "форд-эскорт", подозреваемый двигался по городу". Надо бы продать фразочку какой-нибудь газете, им понравится... А кстати, не мои ли знакомые из свободной прессы накатали на меня телегу? Забродов, мол, пихается локтями, ущемляя тем самым свободу слова... Или, к примеру, Старков решил все-таки дать мне по морде, только другим способом? Да ну, чепуха какая. При чем здесь тогда вертолет? Тоже мне, преступление - облаял литератора. Во всероссийский розыск мерзавца! Литераторы - цвет нации, и мы никому не позволим... Н-да. Вот тебе и поразмыслил".