Отражение удара

- Отнюдь. Я только хотел напомнить вам, что прилагательное "документальный" происходит от существительного "документ". Вы запутались в терминологии сами и пытаетесь запутать сто тысяч читателей.., это при условии, что каждый экземпляр вашего опуса прочтет только один.

- Чушь и ерунда. Читателю все равно. Он хочет, чтобы ему за его деньги щекотали нервы и утоляли сенсорный голод. - Старков явно почувствовал под ногами твердую почву и даже снисходительно улыбнулся с видом мудреца, вынужденного втолковывать прописные истины деревенскому простофиле. Помните, что говорил один из деятелей шоу-бизнеса: пипл все схавает.

- Бесспорно, - согласился Илларион. - Еще раз простите. Просто меня никто не предупредил, что вы ушли из литературы и записались в пушкари. Я помню время, когда вы рассуждали иначе. "Писатели, художники, музыканты, артисты всех мастей - это пехота, которая идет вперед, не считая потерь, расчищая путь тому, кто придет на поле боя с плугом и вырастит хлеб на ее костях..." Я не поручусь за точность цитаты, но смысл был примерно такой.

- Выспренняя чепуха, - проворчал заметно смущенный Старков.

- Ваши слова. Точнее, одного из ваших персонажей. Но если они вас не устраивают, я могу выразиться по-другому, более доступно. Каждый жулик, впервые замышляя мошенничество, полагает себя умнее всех и уверен, что никто не схватит его за руку.

В наступившей тишине раздались редкие одинокие аплодисменты. Классик с треском бил в ладоши, истово кивая лысой головой, похожей на темное яйцо. Толстый Костенька, склонившись к его волосатому уху, что-то быстро зашептал, одновременно придвигая к старику доску с шашками.

- Подите к дьяволу! - громогласно заявил ему старец. - Я хочу послушать! В кои-то веки...

- Вы хотите сказать, что я жулик? - севшим от ярости голосом спросил Старков.

- Я хочу сказать, что ложь остается ложью, клевета - клеветой, а халтура - халтурой, сколько бы за нее ни платили и сколько бы человек этим ни занималось. Вот вам мнение читателя, можете записать в блокнот и перечитывать перед сном. Поверьте, вам это не повредит. Еще раз извините. До свидания.

Он повернулся и пошел к выходу под одинокие рукоплескания классика. "Идиот, - думал он. - Меня совершенно нельзя выпускать в высший свет, я там зверею. Повело кота за салом... Нашел, где резать правду-матку, да еще такими ломтями..."

Краем глаза он заметил, что молодые люди с карточками представителей прессы на лацканах крадутся за ним по пятам. Лица у лих были, как у почуявших дичь борзых. Илларион ускорил шаг. Только этого не хватало...

В зале с игральными автоматами его грубо схватили за плечо. Илларион обернулся. Конечно же, это был Старков. "Любопытное зрелище, - подумал Забродов. - Литератор в ярости. Поделом тебе, Варвара, поделом..."

- Уберите руку, - тихо сказал он. - Вы пьяны.

Не я затеял эту ссору. Вам хотелось критики, вы ее получили. Чего вам еще?

- А вот этого! - сказал Старков и замахнулся кулаком.

Илларион поймал запястье, остановив удар на полпути. Некоторое время оба стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза, потом Старков обмяк, плечи повисли.

Илларион выпустил руку, и литератор ушел к гостям, сутулясь и потирая запястье. Илларион проводил его взглядом, испытывая сильную неловкость. Он все-таки влез со своим уставом в чужой монастырь, и закончилось это, как и следовало ожидать, весьма печально.

- Буквально несколько слов, - раздалось вдруг у него над ухом, и его опять схватили за рукав.

- Каково ваше мнение о книге Старкова? - послышалось с другой стороны.

Илларион посмотрел сначала направо, потом налево.

Молодые люди с карточками на лацканах сейчас были как две капли воды похожи на сотрудников контрразведки, которым удалось, наконец, изловить шпиона: они стояли по обе стороны, держа Иллариона за локти и наставив на него диктофоны, как пистолеты.

- Рукава отпустите, - попросил Илларион.

- Только после эксклюзивного интервью, - сказал один из молодых людей, цепляясь за Забродова, как клещ, и придвигая диктофон к самому его лицу.

- Перетопчешься, - осадил его второй. - Нас здесь двое, какой тебе эксклюзив?

Илларион двинул локтями, высвобождаясь. Он немного не рассчитал, и проклятый смокинг все-таки лопнул под мышками.

- Грубо, - сказал один из молодых людей, сидя на полу.

- С представителями свободной прессы так не обращаются, - поддержал его второй, выбираясь из-под "однорукого бандита".

- Мне очень жаль, - сказал Илларион, жестом успокоил подскочившего охранника и вышел.

Ему действительно было очень жаль.

***