Отражение. Опасность близко

– Мы с тобой не скоро сможем соединиться в одном пространстве. Сначала надо решить очень большую и трудную проблему.

– Какую еще проблему? Мы уже много чего решили.

– Наверное, я смогу спастись, но для этого необходимы чьи-то воспоминания. Мне придется кого-то убить.

И как только я не подумала об этом? Я почувствовала себя загнанной в тупик; все мое воодушевление мгновенно испарилось. У Кэтрин все получилось только потому, что она бросила меня умирать. А я знала, что Кэллум никому не желал этого.

– А разве мы не можем опять сделать копию? Это может сработать?

– Тогда надо будет подключить к делу еще одного дерджа, а я не вижу никого, кто бы пожертвовал запасом своей памяти ради того, чтобы ты была в безопасности, а ты?

Я знала о боли, которую он терпел каждый божий день из-за того, что делал для меня, желая сохранить мне жизнь. И я была совершенно уверена: он не рассказывает мне про эту боль всего. Для этого он слишком сильно меня любит. Никого больше не было на всем белом свете, кто сделал бы то же самое для нас. Мы оба какое-то время сидели и молчали: он смотрел вдаль, а я изучала изношенное оборудование детской площадки. Мой мозг продолжал без устали работать.

– Кэллум, я не знаю, что сказать. Ты понимаешь, что я готова на все, лишь бы помочь тебе. Хочешь взять некоторые из моих воспоминаний? Это поможет?

Он посмотрел на меня как на сумасшедшую.

– Что? Не говори ерунды.

– Это не ерунда. Я просто пытаюсь рассмотреть все варианты.

Он сжал пальцами свободной руки переносицу и закрыл глаза.

– Послушай, я понимаю, что ты предлагаешь, и люблю тебя за это, но здесь нет никаких вариантов. Разве ты этого не видишь? Либо я убью кого-либо, либо ничего не изменится!

Я, потрясенная, замолчала. Что с ним происходило? Он сконцентрировался на покрытии площадки и время от времени качал головой. Наконец я не выдержала:

– Кэллум, ты хорошо себя чувствуешь? Ты сам на себя не похож этим утром.

– Ну конечно, я… – огрызнулся он, но тут же осекся. – Утро – вот проблема. Этим утром я собрал недостаточно эмоций. Пришел прямо сюда – убедиться, что ты в безопасности. У меня плохо получается думать.

Я мысленно вздохнула с облегчением. Он говорил мне прежде, что первым делом надо наполнить амулет, потому что воспоминания начинают улетучиваться с вечера, а я никогда еще не видела его так рано. Обычно ему не было нужды много работать утром, поскольку он был не так несчастен, как остальные, но раз он отдавал предпочтение только воспоминаниям и счастливым мыслям, не имеющим особого значения, это сильно замедляло этот процесс. Я знала, что обычно по утрам он ходит на станции и отыскивает людей, читающих книги в остановившихся поездах, и это позволяет ему продержаться до открытия кинотеатров.

– Ну, раз теперь нам известно, кто всему причиной, я смогу быть начеку, пока ты будешь завтракать. – И я одарила его самой задорной своей улыбкой.

Он бросил на меня благодарный взгляд.

– Может, я так и сделаю. Но пока мы должны быть очень осторожны – нельзя рассказывать обо всем, что мы узнали, кому попало.

– Хорошая мысль, – согласилась я, думая о потенциальных проблемах, с которыми мне предстоит столкнуться, если все дерджи прознают о том, что есть способ получить обратно свои жизни. – Но можем мы рассказать об этом Мэтью? Он должен все знать?

– Дай мне подумать над этим. В некоторых отношениях то обстоятельство, что ты знаешь, как снова стать живым, но не имеешь такой возможности, может оказаться очень жестоким.

– Но разве вы все не заслужили надежду? – спросила я, глядя на свой амулет со странным синим камнем в причудливой оправе, стараясь понять его непонятную, но волнующую силу. – Мне просто кажется неправильным хранить это в секрете ото всех.

– Ты должна быть в безопасности, – прошептал он. – Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось. Ты видела вчерашнее. И если они будут знать, что ты сулишь им не небытие, но шанс снова стать живыми, то искушение может оказаться слишком велико…

Я посмотрела ему в глаза. Они были темнее, чем обычно, и вопреки раннему утреннему солнцу золотое мерцание вокруг его головы было менее заметным. Оно было исполнено боли.

– Давай пока оставим эту тему; у тебя есть вещи поважнее. Иди и съешь свой завтрак, а я съем мой, а поговорить мы можем и потом. Если меня кто-то отыщет, амулет защитит меня, а я буду молчать как рыба.

– Ну, если ты настаиваешь, – скрепя сердце сказал он. – Я ненадолго. – Он поцеловал меня в макушку и исчез. Вздохнув, я убрала зеркало и медленно вышла с пустой детской площадки.

Дома я поделила толстую воскресную газету между мамой и папой, а сама уселась на кухне с разделом новостей и с большой чашкой кофе. Я лениво перелистывала страницы, вовсе не ожидая, что меня может что-то отвлечь от нашей невозможной ситуации. В разделе была обычная подборка политических разоблачений, сплетен о звездах и историй простых людей. Я быстренько просматривала все это, пока мое внимание не привлекла маленькая заметка в самом низу страницы.

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ТАИНСТВЕННОЙ ЖЕРТВЫ АМНЕЗИИ