Отражение. Опасность близко

Я поизучала незнакомый телефон, отключила звонок и убрала его обратно в карман. Зеркальце было там же, и я быстро огляделась, но, казалось, никто не обращал на меня никакого внимания. Я провела целую вечность, вглядываясь в него прежде, но меня интересовал только Кэллум и не беспокоило то, как выгляжу я сама. Прошло чуть больше недели с тех пор, как Кэтрин отдубасила меня, но мое лицо еще оставляло желать лучшего. Синяки большей частью были зелеными, так что цвет моего лица был довольно неприятным, но большинство болячек уже исчезло. Однако на руке оставался отчетливый след от удара клюшкой для гольфа. Я тихо вздохнула. Джош был прав: мама на стенку полезет, увидев его и поняв, что я утаила данное обстоятельство. К счастью, мои рукава были достаточно длинными и скрывали его целиком.

Когда поезд прибыл на станцию, я порылась у себя в сумке в поисках маскировочного карандаша, но такового в ней не оказалось. Впрочем, состояние моего лица все еще можно было списать на историю с Бисли, и я решила придерживаться ее. Забросив сумку за плечо, я пустилась в долгую дорогу домой.

Надежда

Когда я проснулась утром, Кэллум был со мной – я весь день проспала, а он в это время крепко прижимал меня к себе.

– Не могу поверить, что она сотворила с тобой такое, – выдохнул он, целуя багровые отметины на моей руке.

Я уютно устроилась в его объятиях, ощущая легкие прикосновения его пальцев, пробегающих по моему плечу.

– Не хочу больше думать о ней. Она уехала, и скатертью ей дорожка. Теперь настало время побеспокоиться о нас с тобой.

Он немного отстранился:

– И о чем же мы будем беспокоиться на этот раз?

– Да ни о чем, глупенький. Просто так говорится. Нам не о чем беспокоиться, кроме как о том, что мы находимся в разных измерениях, и это нас немного раздражает, вот и все.

– Ну, похоже, тебе сегодня лучше, – рассмеялся он и снова стал гладить меня.

– Все не так болит, и у меня была хорошая ночь, ведь никто не вторгался в мои сны, – сказала я, потянувшись так, чтобы не сдвинуть с места амулет.

– Логично. Интересно, это на всех так влияет?

– Скольких людей ты посещаешь, когда они спят? Много таких?

– Нет. У меня есть только одна жертва. Очень впечатлительная. В гораздо большей степени, чем ты, – хвастливо сказал он.

– Ну, продолжай. Кто же это?

– Джон Рейлли.

– Какой такой Джон Рейлли?

– Он, моя любовь, – не слишком разборчиво сказал Кэллум, потому что целовал мою шею, – начальник службы технического обслуживания в Святом Павле. Сегодня он проснулся очень обеспокоенный по поводу Золотой галереи и будет настаивать на том, чтобы ее закрыли.

– Ах ты чудо чудное! – просияла я. – А я-то гадала, как ты это устраиваешь!

– Так что тебе, наверно, пора выбираться из постели и отправляться в Лондон, чтобы не терять времени.

– Святая правда. Я не хочу упустить такую возможность. Дай мне десять минут, и я буду готова к завтраку. – Тут я вспомнила вчерашний вечерний разговор. – Мммм, мои родители дома?

– Нет, они уехали на работу, а Джош все еще спит. Они оставили тебе на доске записку.

– Еще бы не оставили, – пробормотала я себе под нос. Мама с папой были не слишком счастливы, когда, вернувшись вчера вечером, я не могла толком объяснить им, почему со мной было так трудно общаться в последние несколько дней. – Думаю, там написано, что меня посадили под домашний арест или что-то в этом роде?

– Почти. При помощи несколько иных слов и выражений они выразили надежду, что ты не будешь никуда отлучаться. Они это видели? – Он показал на мое плечо.

– Нет! А если бы видели, то пришли бы в ярость и я провела бы ночь, объясняясь с полицией. По крайней мере, еще неделю я собираюсь носить одежду с длинными рукавами. – Тут чарующие голубые глаза Кэллума встретились с моими, и я потеряла способность мыслить разумно. – А теперь мне нужно принять душ и одеться. Я буду готова через десять минут. – Но потом взглянула в зеркало на оставшиеся синяки и поправилась: – Ладно, через двадцать. Нужно кое-что подкрасить.

Во время часовой поездки на поезде от Шеппертона до Ватерлоо я могла откинуться на спинку сиденья и расслабиться и наконец-то все обдумать. У меня в голове переплелись три проблемы, которые я должна была решить. Я знала, что они связаны между собой. Вот только не понимала как. Что такое знала Кэтрин, что так огорчало Оливию, почему Роб до сих пор жив и куда подевался Лукас? Как обычно, мой взгляд обратился на амулет. В нем были все ответы, мне надо было только докопаться до них.

Неожиданно раздался ужасающий звонок моего древнего телефона. Поскольку меня стало порядком доставать то обстоятельство, что я не могла определить звонившего, не нажав зеленую кнопку, я поклялась уделить какое-то время внесению в него номеров своих друзей.

– Алло? – осторожно спросила я на случай, если звонит мама.

– А, моя спасительница! Как ты сегодня себя чувствуешь?

– Прошу прощения? Кто это? – смущенно спросила я.