Отражение Евы

– Я создаю помехи, чтобы они не могли видеть нас. Профессор относится с большим недоверием ко мне из-за ошибок прошлых лет, мы тогда все были молоды и, как бы сказать, неопытны. Даниэль Берг не должен пока ничего знать, а иначе он отключит меня, и я не сдержу данного тебе обещания.  А сейчас они снова видят помехи, поэтому и выводят из программы.

– Что же мне им сказать?

– Скажи, что с тобой все в порядке, что ты бродила по парку. Пусть ищут проблему во внешних факторах, – затем она собралась уходить, но остановилась и произнесла на прощание, – скоро все преобразится, Ева.

– Как скоро?

– Не переживай, очень скоро.…

И сеанс завершился. Муж суетился, а Джаред сидел, молча, и пытался понять, откуда возникают помехи. Мне же было хорошо. Я наконец-то нашла особый интерес, который снова разбудил во мне прежнюю авантюристку. Эва саморазвивающаяся программа, она черпает информацию и накапливает знания о нас, о реальном мире. Если Дани об этом узнает, то все закончится слишком быстро, так что пришлось солгать. И пока они пытались найти проблему, я думала о том, как бы заставить их удвоить количество импульсов.

С наступлением вечера решилась поговорить с мужем:

– Дани?

– Да.

– Опиши мне, каковы сейчас системные настройки у «Гондваны». И будет ли дальнейшее развитие?

– Ну, мы пока не нагружаем тебя слишком большим количеством разрядов, все-таки надо контролировать этот процесс. После каждого твоего возвращения отлаживаем систему, кое-что меняем, чем-то дополняем, как правило, это касается кодов безопасности. Моя задача сделать «Гондвану» безопасной моделью киберпространства.

– Что насчет частоты импульсного разряда?

– Сейчас составляет около двадцати тысяч мегагерц.

– Просто детализация оставляет желать лучшего, может быть увеличить?

– Пока нельзя, ты представь, что в твой мозг ворвется такой мощный разряд. Ты сгоришь. Понимаешь, программа постепенно адаптируется, приспосабливается к тебе. Да, многое она делает автоматически, но контроль извне необходим. Мы должны сдерживать ее возможности, увеличивать основные показатели постепенно, не травмируя нейронную систему.

– А когда-то ты был способен на риск… – задумчиво ответила я.

– Ровно до того момента, когда понял, насколько может быть несправедлива жизнь.

– Ох, Дани. Жизнь никогда не была справедливой. Несмотря на все новейшие технологии, мы все еще зависим от природы и ее естественного отбора.

– То, что с тобой случилось – это не естественный отбор, это непростительная ошибка.

– Мы этого не знаем…

В течение нескольких дней пыталась уговорить Дани увеличить частоту, но каждый раз наталкивалась на категоричное «Нет».  Я понимала его, весь этот страх за меня, но как же хотелось совершить следующий шаг. Что я теряла? Да ничего, жизнь и так испорчена, ни один из тех ученых-исследователей не дали положительного ответа о том, возможно ли излечить меня в ближайшие тридцать лет. А значит, я уже выбыла из этого мира. Муж держался как мог, каждый день улыбался и говорил о скором и прекрасном будущем, но как же глупо и нелепо это звучало. Раньше он  никогда и никому не пытался внушить пустых надежд, а сейчас поравнялся с теми несчастными, кто верит в чудеса. Он истощен, морально разбит и все из-за меня. И пусть Дани прикрывался энтузиазмом, но я же вижу – его глаза полны отчаяния. Что за жена, которая может двигать лишь головой?

Кто-то считает, что воистину любящий человек способен на жертвенность, только вот нужно ли это? Почему кто-то должен лишать себя единственного счастья в этой жизни ради того, кто уже не может составить компанию по этой самой жизни. Я выбыла, но продолжаю тянуть и его за собой, чего совершенно не хочу. В приюте нас научили одному правилу, нельзя вставать на пути спутника, когда сам уже не можешь идти, и вынужден ползти. И это правильно. Только вот Дани не понимал и считал иначе.

Целую неделю я не выходила в киберпространство, отдыхала, хотя разве можно назвать мое каждодневное состояние отдыхом? Ела мало, совершенно не было аппетита, спала тоже плохо, болела голова, ныла шея. Эта неделя показалась сущим адом, в программе я хотя бы не чувствовала физической боли, Эва полностью отключала ее.

Очередное путешествие назначили на субботу, у меня уже не хватало терпения, поэтому с самого утра пятницы была раздражена, могла вспыхнуть от малейшего шума или неуместного слова.