Отражение

— Так вот почему Шаб удрал из гостиной! Ты, наверное, Амон.

И снова — голос Элизабет в голове: «Амон, покажи ему, мой герой!» Кирилл стоит на покрытой песком арене, в набедренной повязке, с одним-единственным ножом в руке и молча наблюдает за приближающимся врагом — здоровенным, похожим на свинью варваром. В руке у вонючего полуживотного зажат золотистый трезубец…

— Что значит Амон?! — прорычал Кирилл. — Кто я? Объясни!

— Не могу, — ответила голова. — Я управляю этим существом, но из-за его смерти и последующего воскрешения многие участки мозга оказались повреждены. Я идентифицировал тебя как Амона, но понятия не имею, кто ты.

— Постарайся вспомнить, — с угрозой попросил Кирилл.

Но впечатления на собеседника не произвёл. И уж тем более — не запугал его.

— У меня не так много времени, — хладнокровно сообщила голова. — Поэтому в первую очередь поговорим о том, что важно.

— А что важно?

— Важно то, что у тебя хватило ума взять мой револьвер.

Кирилл хотел обидеться, но передумал и хмуро сообщил:

— В нём не осталось патронов.

— С позволения Элизабет я разместил тайники по всему дому. И здесь, разумеется, он тоже есть. Коробка с патронами лежит под дальней полкой. Револьвер я называю «12»… Умеешь пользоваться?

— Сейчас проверим.

— Проверяй.

Кирилл пошарил рукой в указанном месте, нащупал деревянную коробку, вытащил её, раскрыл и с улыбкой оглядел чёрные, как ночь, патроны, на каждом из которых было выгравировано: «MORTEM MONSTRUM». Серебром выгравировано.

— Это самые мощные из существующих зарядов, ими можно завалить даже Древнего, — сообщила голова. — Стрелял когда-нибудь?

— Не уверен, — честно ответил Кирилл.

— Длинная трубка с отверстием называется стволом. Направляешь его на врага и нажимаешь на спусковой крючок. Это кратко.

— Спасибо.

— Если повезёт — узнаешь детали.

— При чём тут везение? — спросил Кирилл, разламывая револьвер и вставляя патроны в каморы. — Разве от меня ничего не зависит?

— Не вижу других фактов, которые помогут тебе выскочить.

— Оптимистично.

— За дверью два шакала.

— Знаю.

— Их нужно убить. Справишься?

— Топориком сподручнее.

— Шаба ты топориком не завалишь.

— А револьвером?

— Да.

— Тогда буду тренироваться.

Револьвер лёг в руку на удивление удобно. Сначала, ещё в гараже, он показался тяжёлым, слишком длинным и несбалансированным, но теперь, чуть попривыкнув, Кирилл ощутил полное единение с этим замечательным оружием. Показалось даже, что они давно знают друг друга и вместе прошли не одну заварушку.

— «12» хорош, но он не скорострельный. Так что слушай внимательно, Амон: открывай дверь и сразу стреляй. Постарайся завалить зверя. Потом отступай…

— Отступать?

— Да, сделай два шага назад. Шакалы тупые, второй прыгнет, и два шага спасут тебе жизнь, потому что шакал прыгнет туда, где тебя уже не будет. Ты же выстрелишь второй раз и убьёшь его. Всё ясно?

— Да.

— Надеюсь.

Кирилл взвёл курок, пару секунд постоял напротив двери, мысленно повторяя всё, что должен сделать, затем резко распахнул её и выстрелил, успев увидеть, как брызнул из простреленной головы фонтан шакальей крови. Сделал два шага назад, увидел прыгнувшего второго, спокойно, словно в замедленной съёмке, направил на него револьвер и вновь нажал на спусковой крючок. И поразился тому, как далеко отбросила пуля крупного и тяжёлого зверя: шакала отшвырнуло к столу, он прокатился по нему, скуля от боли в разорванной груди, свалился с противоположной стороны и затих.

А вот отдача у револьвера оказалась вполне приемлемой.

— Спасибо за хороший совет! — Кирилл с удовольствием оглядел оружие, затем перевёл взгляд на своего странного собеседника, и только хотел задать ему следующий вопрос, как глаза мертвеца остекленели, рот перекосился, послышалось шипение, и голова вспыхнула, словно внутри у неё сработала термическая граната. Но пожар не случился. Выгорела только голова — до горстки пепла, и полка, на которой она лежала.

— Дела…

Кирилл дозарядил оружие, остальные патроны распихал по карманам, прошёл к дальней стене и открыл дверь, которую приметил, когда лазал за коробкой. Небольшая дверь — скорее, даже, люк, аккуратно врезанный в стенку холодильника, — привела Кирилла в шахту винтовой лестницы. Узкую, как мировоззрение фанатика, и такую же тёмную. Лестница выглядела настолько старой, что Кирилл не сразу решился на неё ступить, опасаясь, что она провалится или же скрип разнесётся по всему особняку, но ничего не случилось: ступеньки оказались крепкими и пребывали в отличном состоянии.

Лестница вела на второй этаж и закончилась таким же небольшим люком, как тот, что вёл в холодильник. Открыв его, Кирилл очутился в гардеробной комнате, пребывающей, как было и в спальне, в полнейшем беспорядке: ящики выдвинуты, многие вещи сброшены с плечиков и полок и валяются на полу, дверь в следующее помещение приоткрыта и оттуда слышится мужской голос:

«Ничего не бойся! Главное — ничего не бояться!»