Отражение

Кирилл помолчал, после чего отошел за ближайший стеллаж, встав так, чтобы не видеть Звезду, и продолжил разглядывать клетку. Он чувствовал, что она имеет важное значение и достойна изучения, невзирая на опасность вновь попасть под воздействие Звезды.

Итак, клетка…

Прутья и символы, как у решетки в коридоре. При этом их густой узор покрывает не только решетку, но все прилегающие стены сверху донизу, пол и потолок. Узор казался единым ковром, но Кирилл обратил внимание на изрядный пролом в стене и вывалившиеся из нее кирпичи, и прищурился, пытаясь представить, что здесь произошло. Кто-то разрушил стену? Взорвал, если конкретно. Кто-то сознательно заложил заряд, а поскольку дело происходит в подвале и за стеной земля, подрывник планировал не устроить пролом, а повредить узор символов. И ему удалось. Более того – в месте взрыва знаки начали отливать красным. Сначала Кирилл подумал, что это обман зрения или на стену падает какой-нибудь отблеск, но вскоре понял, что ошибся: сами символы вокруг поврежденного места меняли цвет от ярко-алого до глубокого бордо. А остальные, не затронутые взрывом, оставались мертвенно-черными.

Сделать следующий вывод не составляло труда: подрывник повредил символы, защита рухнула, прутья стали терять плотность, и на волю вырвался когтистый. Тот, который оставил следы на мраморных плитах гостиной и рыкнул на весь особняк. И оторвал голову шоферу.

«Шаб?»

По всему выходило – да. Во всяком случае, это объясняло приказ на уничтожение – что еще делать со смертельно опасной тварью?

«Кто он? Тигр? Медведь? Но если он просто зверь, то к чему эти символы?»

Размышляя, Кирилл подошел к двери лифта, оказавшейся точно такой же, как и на площадке первого этажа: старой, металлической, отделанной медью.

И запертой.

И только тут до Кирилла дошло: костюм дворецкого! Если у кого-то и могли быть ключи, то у него – у дворецкого!

– Я не обыскал костюм!

Все верно – не обыскал, потому что в тот момент был слишком растерян и еще не чувствовал сидящего внутри зверя.

Кирилл обругал себя, бросился на лестницу, быстро, но соблюдая осторожность, вернулся в гостиную, вошел, предварительно убедившись, что в ней никого нет, ощупал карманы пиджака и завладел связкой из трех ключей – больше в одежде ничего не нашлось. Выпрямился, собравшись уходить, но замер, устремив взор на «младшую» картину. Она по-прежнему стояла на треноге, только вместо карлика Кирилл увидел на холсте крепкого, нестарого мужчину в черной рясе с откинутым капюшоном. Мужчина явно позировал, небрежно облокотившись на могильный крест, а за его левым плечом поднималась башня с длиннющим шпилем, показавшаяся Кириллу отдаленно знакомой. Шпиль венчал золотой кораблик.

– Что за фокусы? – Кирилл обошел картину, убедился, что надпись «Шаб должен сдохнуть!» с оборота не исчезла, равно как и подпись Elle, и вновь уставился на монаха. – Кто заменил картину?

Большие, слегка навыкате, глаза монаха смотрели весело, но ответа не давали. Да и не монах был изображен на полотне: присмотревшись, Кирилл понял, что лупоглазый позирует у оскверненной могилы.

И не удивился.

Вышел из гостиной, с первого раза угадал ключ от двери лифта, открыл ее, заглянул в шахту и поморщился: кабина стояла в подвале и двигаться никуда не собиралась. Возможно, потому что кто-то отключил питание лифта, а возможно, потому что крыша кабины была буквально «взорвана», выломана изнутри, и все механические устройства сиротливо валялись на полу.

– Все равно в подвале я уже был.

Кирилл посмотрел наверх.

Дом старый, с высокими потолками, до следующей двери не менее пяти метров, но их можно преодолеть по металлическому тросу. Кирилл схватился за него, но тут же отдернул руку – трос оказался колючим из-за множества острых металлических волосков. Пришлось вернуться в гостиную, порвать сорочку дворецкого и обмотать руки тканью. На «маленькую» картину Кирилл смотреть избегал, но, выходя из зала, не удержался, бросил взгляд и громко выругался: «монах» уступил место широкоплечему русоволосому мужчине с темными глазами и лицом воина: твердым, жестким, уверенным. Но при этом – приятным. С лицом рыцаря, а не мародера. Мужчина стоял на арене, скрестив на груди руки и небрежно наступив на отрубленную голову врага.

«Это Шаб?»

Все может быть.

Но уточнять Кирилл не стал – вышел из гостиной и вернулся к лифту.

Подниматься по металлическому канату оказалось не так уж и трудно, и это упражнение с лазерной точностью показало, что Кирилл находится в превосходной физической форме. Он уверенно поднялся на уровень второго этажа, попутно отмечая на стенах шахты знакомые следы когтей, обнаружил лифтовую дверь второго этажа проломленной и опять не удивился. Но насторожился, услышав подозрительные звуки с площадки, зацепился поудобнее и осторожно заглянул в пролом.

И едва не вскрикнул, увидев лежащих на полу мужчин. Тех самых: лакея и садовника.

Только сейчас они не разговаривали.

«Они больны… Нет! Они ранены… Или умирают… Как же они кричат! Они не видят и не слышат ничего вокруг. Им больно!»