Отражение

– В школе, и уж тем более в академии магии, просто обязаны быть тайные ходы, – наставительно покачала пальчиком Лючия, – все современные писатели так считают. Вот, послушай: «Он завлёк её в нишу за статуей и так страстно прижал собой к стене, что древний механизм сработал, и влюблённые упали на пыльную кучу золота и украшений, из которой тут и там торчали человеческие кости. Но не было в мире силы, способной оторвать их в тот момент друг от друга…»

– Нацуро! – Маô прижал ладони к вискам. – Я же просил: не надо… такое… вслух!

– На золото, да ещё и с торчащими костями упасть – это больно. Очень. И травмоопасно, – прокомментировал услышанное инструктор по стрельбе и борьбе, – так что сила «оторвать» всё-таки была. Сила тяжести.

– Мужики! – весело фыркнула завуч и наконец отложила гаджет в сторону. – Вы ничего не понимаете в современной любовной фэнтезийной лирике! Ладно, наш господин дьявол – известный ретроград, но от тебя, Олег-кун, я ожидала большей гибкости мышления. Между прочим, твоя соотечественница написала, это её дебютный роман.

– Любовная фэнтезийная лирика? – Абрамов почувствовал, что и у него скоро начнётся мигрень. – Я не литератор, конечно, но в первый раз слышу о таком жанре…

– Вот почему важно идти в ногу со временем, – покровительственно сообщила италояпонка, – ибо, как говорит Кабуки-сама…

– «Люди видят не то, что видят, а то, что им показывают», – наизусть продолжил одну из любимых фраз шефа Олег.

– Во-от! Потому в школе для магов должны быть тайные двери и загадочно выглядящие помещения, – победно резюмировала молодая женщина.

– Только у нас не школа для магов. В школе для одарённых учат колдовать, а мы – не учим.

Окина перестал тереть виски и теперь тоже с интересом прислушивался к беседе. Похоже, ему просто хотелось подловить Нацуро на логической несостыковке, но – вотще!

– У нас японская школа для необычных «обычных школьников», а в японской старшей школе учат обычным предметам, так положено, – насмешливо пояснила завуч. – Мы живём в век информации, созданные образы владеют миллионами умов, было бы совсем глупо их не использовать.

– Сразу все? – Абрамову всё не давал покоя интерьер помещения: эта смесь несмешиваемого реально давила на мозги, не давая воспринимать происходящее серьёзно.

– А что такого-то? – отмахнулась планшетом завуч. – Каждый найдёт что-то, близкое его культурному коду. И порадуется, и попадёт во власть стереотипов – и ему приятно, и нам польза. Опять же, на пиар-кампанию тратиться не придётся: нужный реквизит почти всё сделает за нас. Директор Кабуки воистину гениален – я всегда это говорила! Впрочем, вы это знаете не хуже меня, мужики.

– Как бы этот «нужный реквизит» не сделал из нас облако раскалённой радиоактивной плазмы, – скривился Маô. – Конечно, никто не знает, правда или нет, что атомный взрыв может нарушить структуру холда, но мне почему-то не хочется проверять.

– Поверь, им тоже не захочется проверять, насколько «сценарий Войде» осуществим в реале. «Дикие» молодцы: такую страшилку сочинить – постараться надо. И звучит, самое главное, вполне правдоподобно. Не посмеют наш «магический анклав» тронуть – те, кто действительно может. – Впервые за весь разговор Нацуро говорила серьёзно. – До «События» – не станут, мы будем оставаться «никто» до последнего момента, а после – реквизит сработает на нас. Как вы видите, реквизитом Куроко озаботился в достаточной мере.

Олег ещё раз осмотрелся: кроме резных книжных полок в венецианском стиле комнату украшали заботливо подсвеченные японские панно на рисовой бумаге – на самом деле старинные, или под старину, Абрамов не разбирался. С этими декоративными (или нет?) элементами абсолютно не сочетались четыре блестящие никелевые стойки от пола до потолка, увешанные в три ряда жидкокристаллическими панелями мониторов: на две стойки выводился видеоряд с внутренних камер академии, обычных и скрытых, на третью – трансляция с камер снаружи вокруг холда, с последней беззвучно вещали новости дикторы разных телеканалов мира. Разумеется, были и компьютеры со столами-пультами, с которых вся эта красота управлялась, включая центральный, оккупированный завучем. Но «гвоздём программы» была, без сомнения, центральная композиция.

На потолке на кронштейнах несколькими группами были развешаны лазерные эмиттеры. Почти такие же штуки используют для лазерных шоу на поп-концертах. Но тут излучатели не вращались – наоборот, их жёстко, раз и навсегда, закрепили так, чтобы пропущенные через специальные пластины лучи интерферировали на уровне пола и образовывали трёхметрового диаметра голограмму. Трёхмерную проекцию карты академии «Карасу Тенту». Место проекции было заботливо огорожено заборчиком, дабы никто из присутствующих не сунулся случайно внутрь и не поймал зрачком лазерный «зайчик».