Отражение

– Хватит, Мил, – оборвала я подругу на полуслове, – Я знаю, что Макс тебе не нравится, но я люблю его, я счастлива с ним, и это что-то, да значит. Акции принадлежат семье, София не имела права оставлять их мне. Все это время Макс, как опекун, мог воспользоваться накопленными дивидендами, мог схитрить и подсунуть мне документы на подпись, лишить всего, что оставила мне Софи, но он ничего такого не сделал. Я не могу оставить акции себе. Просто не могу.

– Тьфу на твое чертово благородство! – воскликнула Мила, – Ты забыла, как Макс вел себя? Забыла, сколько раз ты рыдала, сколько жаловалась мне? Да он и за человека тебя не считал. А твой день рождения? Помнишь? Он подсунул свою шлюху под твоего парня. Это нормально? Ты так просто закрыла глаза на то, что происходило не день, не два, а четыре года. Ты же не думаешь, что он притворялся четыре года, и только сейчас стал настоящим? И внезапно возлюбил тебя? Может, его целью как раз являются эти гребаные акции? Как еще выманить у тебя то, что, как он считает, принадлежит ему по праву? Это огромные деньги. Не мелочь какая-то. Самый простой способ – влюбить в себя молоденькую дурочку, а с его-то данными задача наипростейшая. Сколько Максу понадобилось времени, Лика? Прежде чем он уложил тебя в постель? Скажи, сколько? Макс ухаживал за тобой? Дарил цветы? Может быть, делал комплименты, намеки, как-то по-особенному смотрел на тебя? Что случилось с тобой за две недели, проведенные с ним в Москве? Ты же боялась его, ты хотела уйти. Что он сделал или сказал такого, что все между вами кардинально поменялось? Объясни мне! Потому что я ничего не понимаю.

Я выслушала подругу, не перебивая. Многие слова ранили меня и задели за живое. Она озвучила вопросы, на которые я сама не находила ответа. Но я дала ей возможность высказаться, чтобы между нами не осталось недомолвок, чтобы она не возвращалась к этому снова и снова. И не мучила меня. Мила хотела правду, я дам ей правду.

– Ничего он не сказал и не сделал, – ответила я, поставив подпись под документами, которые лежали на моих коленях. Мила судорожно втянула воздух, покрутив пальцем у виска, – Я никогда не говорила тебе, но ты догадывалась. Ты видела, что между нами, что-то происходит. Я не боялась Макса, я не злилась на него. Мне просто было обидно и больно, ведь я любила его, а он постоянно меня отталкивал. В четырнадцать лет я осталась круглой сиротой, и меня мог ждать ад, опекунство дяди-алкоголика или интернат. А Макс привез меня сюда. Он не был добр, но он единственный, кто у меня остался. Я любила его, потому что человеку необходимо любить, чтобы жить, хотеть жить. И я никогда не перестану любить его. Макс не такой, каким кажется. Если бы ты знала его, хотя бы чуть-чуть… каким он может быть иногда… ты изменила бы мнение.

– Ты просто одержима, подружка, – печально улыбнулась Мила, – Я боюсь и тревожусь, Лика. Если он остынет, если найдет кого-то еще, что будет с тобой? Ты только что отказалась от единственной гарантии на будущее. Не стоило их подписывать, – Она кивнула на документы.

– Это мое решение.

– Не пожалей о нем.

– Никогда, – уверенно заявила я.

***

Макс

Утро не задалось. Работы навалилось выше крыши, а отец решил взять отпуск, заявив, что теперь моя очередь работать за двоих, да еще прислал своего исполнительного директора, Майкла Ирвинга, который всюду совал свой длинный нос. Но самое ужасное, что я не мог его послать, куда подальше. Отец наделил его своими полномочиями и генеральной доверенностью, будь он неладен. Под угрозой оказались два выгодных контракта, а еще тремя мне предстояло всерьез заняться в ближайшее время. Еще чертова аудиторская проверка. Совсем не вовремя. Во мне клокотали негативные эмоции, и я тратил огромное количество душевных сил, чтобы совладать со своим гневом. Да, у меня огромный штат отлично подготовленных сотрудников, но есть вопросы, требующие внимания руководителя и совладельца. А, значит, на ближайшие месяц-два, может, больше, я буду работать в авральном режиме. Минимум времени на сон и отдых. Вспомнив о близившемся обеде, я вызвал свою личную помощницу.

Марша вошла без стука ровно через три секунды после моего звонка. Я лениво скользнул по ней взглядом. В моем вкусе, но слишком напряженная. Наверно, дошел слух об участи предыдущих помощниц. Мне нравились голубые глаза Марши и длинные ноги, оттянутые черной юбочкой. Не нравилась – неуверенность и чрезмерное желание угодить. Улыбается натянуто, ужасно готовит кофе, теряется при общении с клиентами компании. Я не уверен, что она задержится надолго, но дать еще один шанс выпускнице Гарварда все же стоит.

– Марша, у меня обед с Диланом Мерфи в ресторане напротив. На повестке дня контракт на поставку комплектующих для медицинского оборудования, которое мы выпускаем. Мне понадобится твоя компания. Ты не против поработать в обеденный перерыв? – я смотрел на смутившуюся девушку, рисуя круги в блокноте. – Или у тебя планы?

– Нет, планов нет. Просто я привыкла к деловым встречам в офисе, – пояснила она, еще больше смутившись.