Отражение

– Вот так, не прячься от меня, Энжи, – шепнул он. И Лика утонула в его глазах. Неужели раньше она считала их пустыми? Темные глубокие озера, полные огня и пламени. В них можно было сгореть дотла. Девушка коснулась его лица кончиками пальцев. Какой же он красивый, плакало ее сердце, а тело пело и расцветало, пробуждаясь от долгой спячки. Макс развернул ее и уложил на спину. Он снова поцеловал девушку, сорвав с ее губ хриплый стон, зародившийся в горле. А потом опытные искушенные мужские губы с новой силой принялись изучать девичье тело, и каждое влажное прикосновение губ и языка к пламенеющей чувствительной коже вызвало новый приступ лихорадочного желания. Она не заметила, как Макс ловко и осторожно стянул сорочку с ее плеч, попутно осыпая каждый обнажающийся участок кожи поцелуями. Он добрался до груди, поочередно лаская соски языком, заставив девушку задрожать еще сильнее. Анжелика вцепилась пальцами в простыню, комкая ее, царапая ногтями матрац. Несмотря на сумасшедший жар, охвативший все ее тело, она все еще не осмеливалась прикоснуться к нему, заняв пассивную позицию. Но ее глаза ласкали и обожали каждый дюйм его совершенного тела. Могла ли она представать, что так будет? Даже в самых потаенных фантазиях, в которых не признавалась даже себе…. Снежинка на кончике языка, вот, как она себя чувствовала. Макс опустился ниже, оставив соски девушки в покое, растревоженные, чувствительные и до боли напряженные. Наглый язык скользнул во впадинку пупка, Лика дрогнула, вжимаясь в матрац. Тихонько всхлипнула, инстинктивно сжимая колени. Жар, разлившийся между ног, становился невыносимым, тягучим, пульсирующим.

– Нет. Не закрывайся, – выдохнул Эванс. Сильные руки уверенно легли на ее бедра, – Расслабь ноги, – властно приказал Макс. Лика прикусила губы, отрицательно качая головой. Он посмотрел в светлые глаза девушки, улыбнулся коварной улыбкой. Губы прижались к напряженному животу, скользнул языком вдоль линии кружевных трусиков, оставляя влажную дорожку. Она аж подскочила, испуганная собственной реакцией.

– Макс… – отчаянно вырвалось у девушки. Она вцепилась в его волосы. Не сильно, но ощутимо. Пытаясь остановить. Лика не понимала, что он делает, зачем это нужно. Это же не кино. Зачем им такие долгие прелюдии, от смущения хочется плакать, а пожар внутри угрожает испепелить еще до того, как все закончится.

– Просто закончи все, как обычно, – смущенно пробормотала она. И Макс действительно замер, приподнялся на локтях, изумленно глядя в ее глаза. Он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.

– Как обычно? Это как? – пряча улыбку, спросил он.

– Ну, ты же знаешь, – тихо ответила Лика, – Я не могу.

– Ты обещала быть послушной, Энжи. Я не делаю ничего необычного. Поверь мне, и все будет хорошо. Не нужно думать и бояться, – он ласково поцеловал ее в обнаженное бедро. Растопыренная пятерня легла на впалый живот девушки, откидывая ее назад. Он снова сжал ладонями ее упругие груди, играя пальцами с напряженными вершинками, прислушиваясь к ее хаотичному дыханию. Тихий стон, чуть выгнувшаяся спина. Она снова расслабилась. Алчные мужские губы потянулись к резинке трусиков. Захватив тонкую ткань зубами, он потянул вниз. Лика снова встревожено задрожала, но на этот раз ей не справиться с ним. Макс крепко держал ее бедра, не позволяя вырваться.

– Тише, малыш. Тише, – Прошептал он с волнующей хрипотцой, – Все хорошо. Здесь темно. Я совсем ничего не вижу.

Теперь он откровенно улыбался. Но Анжелике было не до смеха. Макс развел ее бедра и зафиксировал так, что она не могла пошевелиться. Горячая волна стыда заставила ее задыхаться. Что же он творит! Позорище. Как в кресле у гинеколога. Хуже. В сто раз хуже…. Этого не может быть…. Лика всхлипнула, когда его язык дотронулся до самой чувствительной точки ее тела. Словно сотни раскаленных стрел пронзили ее живот. Она не могла свести колени, не могла остановить его. Розовый туман опустился на глаза, ложбинка между грудей и спина покрылись испариной. Тело дрожало и пульсировало на кончике его языка, так точно знающего все ее секреты и желания. Девушка закрыла ладонями лицо, словно закрываясь от волны смущения. Стыд и болезненная потребность в продолжении. Она точно представляла свой первый опыт иначе.

– Боже, хватит, – простонала она, чувствуя, как что-то надвигается. Невозможно было лежать спокойно, бедра невольно подавались навстречу изощренной ласке, в то время как разум пребывал в хаосе. Ее мольба не была услышана. К губам и языку присоединились пальцы, и девушка поняла, что сейчас умрет.