Отравление в Уичфорде

— Ну, во-первых, Барбара, я довольно сильно ценю комфорт, а разные, достойные сожаления опыты, о которых мы с дрожью умолчим, очень убедительно мне доказали, что новобрачной требуется целых двенадцать месяцев, дабы научиться сносно управлять СВОИМ хозяйством и обеспечить гостям достаточные удобства.

— Роджер! Здешнее хозяйство работает как часы с тех самых пор, как я за него взялась, не правда ли, Алек?

— Как часы, дорогая, — рассеянно пробормотал молодой супруг.

— Ну тогда вы среди женщин — большое исключение, Барбара, — ласково ответил Роджер, — и я не могу не признать этого в присутствии вашего мужа. Тем более что он выше и сильнее меня.

— Роджер, вы что-то не очень нравитесь мне сегодня утром. Вы покончили с кеджери? На другом блюде вы найдете поджаренные почки! Еще кофе?

— Поджаренные почки? — и Роджер быстро вскочил с места. — О, мне начинает нравиться мое пребывание в вашем доме, Барбара. Я уже подозревал, что так оно и будет вчера за обедом, а сейчас я это знаю наверняка.

— Ты все утро собираешься чревоугодничать, Роджер? — с отчаянием спросил Алек.

— Надеюсь, его большую часть, — весело констатировал Роджер.

И почти на две минуты воцарилось молчание.

— Есть что-нибудь интересное в газете? — как бы между прочим осведомилась Барбара.

— Да только это дело Бентли, — ответил муж, не отрывая взгляда от страницы.

— Дело женщины, которая отравила своего мужа мышьяком? Что нового?

— Да муниципальный суд передал ее дело в уголовный.

— А что-нибудь говорится о позиции защиты? — спросил Роджер.

— Нет, защита хранит молчание.

— Защита! — слегка фыркнула Барбара. — Как можно на нее надеяться? Если вина так очевидна!..

— Вот голос всей Англии — за двумя исключениями.

— Исключениями? Никак не думала, что тут вообще могут быть исключения. Кто же эти люди?

— Ну, во-первых, сама миссис Бентли.

— Ну, да, миссис Бентли, разумеется. Но она все равно знает, что виновата.

— Без сомнения, но она не могла и представить, что ее вина будет столь очевидна для всех, не так ли? Было бы странно, если бы она думала подобным образом, для этого надо быть весьма своеобразной особой.

— Но она в любом случае является такой своеобразной особой. Обычные женщины не скармливают своим мужьям мышьяк. А кто является другим исключением?

— Это я, — скромно признался Роджер.

— Вы? Роджер! Вы хотите сказать, что, по-вашему, она не виновата?

— Это не совсем так. Я — исключение только в том смысле, что не верю в слово "несомненно". Ведь, в конце концов, ее еще не судили, как вам известно, и мы не знаем, что она может сказать обо всем этом деле.

— Что может сказать она? Полагаю, что она состряпает какую-нибудь лживую историю в свое оправдание, но, право же, Роджер! Я одно скажу: если ее не повесят, то ни один муж в Англии больше не сможет чувствовать себя в безопасности.

— Тогда будем надеяться, что ее повесят, — заметил Алек шутливо. — Но я говорю это исключительно с мужской точки зрения, конечно.

— "Предубежденность" — ты по природе женщина, — пробормотал Роджер. — "Кровожадность" — женского рода тоже. Замечательно! И мы все превращаемся в женщин из-за этого дела. Пожалуйста, Александр, передай мне мармелад.

— Я знаю, что у тебя, старый черт, извращенные понятия, — с неохотой подчинился Алек. — Но ты действительно считаешь ее невиновной?

— Ничего подобного, Александр, я так не считаю. Я стараюсь только (и, по-видимому, только я один) сохранить свободу мышления. И повторяю — она еще не давала показаний в суде.

— Но ведь заключение коронера, что имело место убийство, указывает именно на нее, как на виновницу.

— Даже эксперты, что при коронере, могут, как известно, ошибаться, — мягко возразил Роджер. — И они, кстати, не заявили так уж прямо о ее вине. Их точные слова, насколько мне помнится, были таковы: Бентли умер от того, что ему дали мышьяк, и большинство из экспертов высказали мнение, что мышьяк был ему дан с целью лишить его жизни.

— Но ведь это то же самое, о чем я говорю.

— Возможно, однако не так категорично.

— По-видимому, вам много известно об этом деле, Роджер, — заметила Барбара.

— Да, я его знаю, — согласился Роджер. — Я старался не пропускать ни слова, что было напечатано об этом деле, и нахожу его необыкновенно интересным. Занимаю очередь на газету, Алек.

Алек перебросил ему через стол газету.

— Вчера судьям была представлена масса новых свидетельств. Тебе тоже надо бы с ними ознакомиться, и если после этого ты сохранишь свое мышление по-прежнему свободным, то можешь назвать нас слепыми улитками.

— А я это делаю уже сейчас, — ответил Роджер, разворачивая перед собой газету. — Спасибо, улитка по имени Александр.

Глава 2 Изложение сути дела

— Алек, — сказал Роджер, поудобнее опираясь спином на ствол густой ивы и вытаскивая из кармана трубку. — Алек, я хотел бы порассуждать с тобой об этом деле.