Отпустить не смогу

Губы Аларика вдруг накрыли мои, а сильные руки обняли так, чтобы не смогла отстраниться. И я ответила. Сначала робко, словно не понимая, что происходит. А затем входя во вкус. Промелькнула мысль, чтобы сейчас сделал Рейн, если застал нас на таком занятии? Ревновал или это не произвело бы на него впечатление? И почему я вдруг вспомнила про Норфолка… Но мужчина, находящийся рядом, заставил позабыть меня об этом. Его губы были нежными, а руки то сжимали мои плечи, то осторожно касались спины…

С трудом я отстранилась и упёрлась в грудь руками тому, кого до сих пор видела всего лишь соседом и никем другим. Я пыталась отдышаться, не смея взглянуть в глаза Аларику. Под моими руками грудь мужчины тоже ходила ходуном. Вполне допускаю, что нажим приносил ему боль, но я упрямо пыталась отстраниться. Руки мага медленно разжались, словно он с неохотой опускал меня.

– Извиняться не буду, – предупредил Дайсен, снова целуя меня и отстраняясь.

– А мог бы, – пробормотала я, делая вид, что привожу оборки платья в порядок. На самом деле я пыталась понять себя. И выходило, что не сразу, но мне действительно понравилось. В этот момент за спиной мага раздался ехидный смешок… Дар залаял, обрадованный невидимому сопернику. Я поняла, что для него теперь точно есть развлечение. Как и для всех Дайсенов.

– Лили, что это у тебя? – неожиданно спросил Аларик, с интересом глядя в вырез платья на моей груди.

Куда он смотрит?! Я собиралась было уже дать магу заслуженную пощёчину, заявив, что очень в нём разочарована. И кто знает, сколько колких слов добавила бы вслед. И, может быть, даже из тех, неприличных, что употребляют мои деревенские друзья. Но милорд продолжил, тем самым отметая мои подозрения:

– Я чувствую в украшении особенную силу. Она довольно нетипична для подобных вещей. Скажи, откуда этот амулет у тебя?

– Это когда-то принадлежало маме, – тихо сообщила я. И, видя недоумение в глазах собеседника, добавила. – Моей родной маме. Она умерла почти сразу после моего рождения.

– Прости. Я ничего об этом не знал, – покаянно произнёс маг и коснулся своими пальцами моей руки.

– Да что там. Так вышло, – я попыталась улыбнуться. – Селена не моя родная мать. Но она лучшая из тех, кто мог бы занять место рядом с отцом. Понимаешь?

– Ещё как, – с уверенностью отозвался Аларик и приблизился почти вплотную. Но на сей раз обошлось без поцелуев. Милорд просто обнял меня, ничего не говоря. Так мы простояли около минуты. А потом стало неловко, и я отстранилась. – И, кстати, можно мне посмотреть на твою штучку? – Он снова уставился на хрустальную подвеску, опутанную тонкой цепочкой.

– Пожалуйста, – согласилась я, расстёгивая замочек.

– Мне кажется, твоя вещь вот-вот потеряет свой заряд, а в таком виде она будет лишь красивым украшением. Не удивлюсь, если были сбои. Помочь?

– Будь добр! Если нетрудно, конечно же. – Естественно, я согласилась. И тут же подумала, что отец мог и не знать о практически утраченной силе амулета. Хотя, кажется, обещал его кому-то показать. Сколько он лежал после смерти мамы? Много. И это хорошо, что моё общение с оборотнями было минимальным.

И пока Дайсен внимательно изучал моё украшение, что-то записывал, я стояла у окна и просто наблюдала за происходящим на улице. Ну а Дар улёгся охранять замолчавший шар. За таким занятием нас и застала леди Матильда. Её глаза довольно сверкнули, увидев пристойность расстояния между нами. А после последовало предложение прогуляться по саду. Пришлось согласиться. Без подвески, правда. Её я получила чуточку позднее и сунула в карман, не решаясь надеть перед Дайсенами.

Уже после, когда ехала домой, меня не отпускало ощущение чего-то важного, происходящего между мной и Алариком. В память врезалось то, как он смотрел, прикоснулся, возвращая украшение. И во взгляде молодого мужчины уже не было той насмешливости, которую он демонстрировал при нашей встрече. Маг был серьёзен. И лишь когда я помахала из кареты, позволил себе улыбнуться. Было бы неправдой назвать тот поцелуй односторонним. На самом деле я пусть не сразу, но ответила Дайсену. И мне действительно понравилось.