Отпускник (СИ)

— Так это же чудесно! Забыть… Развидеть все это! Знать ничего не хочу! Жил себе прекрасно двадцать три года, без Службы карантина, без любви этой адской, без ответственности тошной… жил и дальше проживу!

— Так легко от всего откажешься? И от меня, своего создания? От своей Галатеи? Эх ты…

— Огонёк, я тебя умоляю… прекрати, пожалуйста, вызывать у меня комплекс вины… ты же лучше всех должна меня понимать! Не мое это… не по Сеньке шапка! А ты… мне кажется, ты не пропадешь.

— Я-то, может, и не пропаду… если ты добровольно меня отпускаешь… Как бы ты не пропал! Слушай… — тон её голоса сделался просительным, — по условиям задачи, я свое мнения навязывать не могу, все решения ты должен принимать самостоятельно, а я обязана соглашаться… но, позволь дать тебе последний совет: если хочешь отказаться, откажись прямо сейчас… не ходи туда, — она кивнула на дом, — езжай на Золотодолинскую, свяжись с Наставником…

— Не, я так не могу… я же обещал… дети вот.

— Обещал… — эхом повторила фея, её огромные глаза сейчас придавали лицу какую-то детскую трагичность. — Только вот, тебе никто не обещал… Смотри, если не передумаешь сейчас, потом будет поздно. И я уже ничем не смогу тебе помочь.

— Да что ты жути нагоняешь? Всех дел, зайти в квартиру и посмотреть, там они или нет.

Она вздохнула.

— Знаешь, я чего понять не могу? Зачем тебе дали такой широкий канал связи с Системой? Уже сорок процентов…

— Дали? — удивился я.

— Конечно дали, — фея усмехнулась, — сам бы ты его десятилетия нарабатывал, и то не факт… у большинства Наблюдателей и половины от твоего нет.

— Откуда ты знаешь?

— А ты думал, у тебя одного есть ассистент? Я с ними общалась… в большинстве своем, они ужасно тупые… похожи на мультяшки, как я в первый день. Как раз, из-за недостаточной ширины канала. И еще… — она закусила губу, — не хотела говорить, но скажу: у меня ощущение, что, за тобой, кто-то наблюдает… Как бы это по-человечески выразить? Будто, кто-то в спину постоянно смотрит… обернешься, а там никого… Все, все! — выставила она перед собой ладошки, предвосхищая мои вопросы, — и так сказала больше, чем могла!

Несколько минут мы сидели молча, я переваривал полученную информацию, затем, со вздохом, отстегнул ремень безопасности.

— Ну, что, как это не прискорбно, надо идти…

— Да, — кивнула она, — только маленькая формальность: подтверди, что ты добровольно отказываешься от моих услуг… в произвольной форме.

Я пожал плечами и, закатив глаза, начал читать торжественным голосом:

— Я, Наблюдатель Никита Северов, безвозмездно, то есть, даром… с огромным сожалением, отпускаю на волю, свою Галатею — феечку, по имени Огонёк! Отныне, ты свободна, живи и радуйся!

— Спасибо, — сказала она, потянулась и поцеловала меня в губы. Поцелуй был влажный и нежный, совсем как настоящий. — А он и есть настоящий! — подтвердила фея. — Знаешь, что ты сейчас сделал? Ты меня воплотил!

— В смысле? — поразился я.

— В прямом! Ты сказал: живи и радуйся… ты дал команду Системе, и она её выполнила. Теперь, я живая! — и девушка засмеялась счастливым смехом.

— Чао, Пигмалион ты мой, недоделанный…

— И что ты… чем ты теперь займешься? — глупо спросил я.

— А вот это, Никитосик, — подмигнула феечка, — тебя уже совершенно не касается. Оставляю тебя с твоими проблемами! Было приятно поработать!

Она не исчезла, как раньше, а просто выбралась из машины и пошла легкой походкой, вдоль по улице, покачивая бедрами и цокая каблучками. Перед тем, как завернуть за угол, обернулась и помахала мне рукой. Несмотря, на полное охренение, от произошедшего, я заметил, что, вопреки браваде, лицо у нее было грустное.

Вот же, блин, вся эйфория от принятого трудного решения испарилась, как роса на лугу!

***

Выйдя из машины, я внимательно осмотрелся по сторонам. Вроде бы ничего подозрительного вокруг. Пустынный, маленький, косой дворик, с примыкающим к нему редким леском… Ни мамаш с колясками, ни собачников с собаками, ни бабок на лавочках. Куда все подевались-то? Я достал с заднего сидения пакет с палкой, захлопнул дверку и поставил машину на сигнализацию.

На землю упала тень. Солнце быстро скрывалось за белым курчавым облаком. Я огляделся еще раз по сторонам. Не оставляло, какое-то не проходящее тревожное ощущение, где-то на самом краешке сознания. Может уже просто привычка выработалась, подозревать все, и вся? Так, однако, и шизануться недолго, какую-нибудь манию приобрести… или фобию там. Значит, правильно решил: нафиг, нафиг!

Откуда эта тревога? Что я себе на воображал? Да и народ кругом появился. Вон стайка подростков обоего пола, уселась на дальней лавочке с пивом, а вон парень с девушкой целуются, скромно прячась за деревом. Уже и дети откуда-то взялись, копошатся в песочнице, а рядом их мамаши обсуждают свои насущные проблемы. Голый по пояс мужик высунулся в окно покурить, а из-за его спины доносится музыка. Пацаны с грохотом скачут на роликах и скейтбордах по ступенькам кинотеатра.