Отпуск в тридевятом царстве (СИ)

— Ну не надо так, хватит, — неловко уговаривал Бенвор, машинально гладя ее по спине, и совсем некстати обращая внимание, что под пушистой шалью на ней только тоненькая льняная рубашка. Казалось, что тепло тела, не сдерживаемое ничем, само перетекает в ладони. Он наклонил голову к шее женщины, вдыхая ни на что не похожий запах ее кожи. Джелайна обвила его руками, продолжая невнятно шептать:

— Прошу тебя, не езди туда. Что мне тогда делать? Не бросай меня в этом мире одну…

Бенвор стиснул ее крепче и прижался губами к теплой ямочке над тонкой ключицей. Джелайна тотчас же умолкла, замерла, и вдруг вцепилась в него так, словно старалась удержать рядом, уберечь от страшной участи. А потом принялась быстро целовать его всюду, где только могла дотянуться — в глаза, лоб, щеки, губы… Бенвор легко подхватил ее на руки и уложил рядом.

На этот раз ему уже ничто не могло помешать — ни холодный снег, ни хитрые застежки, ни нелепые законы далекого мира, ни поблекшая за год тень двойника. Да никто и не останавливал.

Ее тепло и прежде было для Бенвора просто чудом, но сегодня ему казалось, будто только теперь он начал чувствовать себя по-настоящему живым. Словно что-то неуловимо сдвинулось где-то в душе, и наконец-то встало на нужное место.

А потом Джелайна снова расплакалась, и Бенвор успокаивал ее, как мог, пока она не уснула. Долго-долго, пока не начало светлеть за окном небо, смотрел на нее, спящую, в слабых отблесках камина, и никак не мог насмотреться на ее лицо, за год незаметно ставшее бесконечно родным и дорогим. И по старой аксиоме печенкой чуял, что раз злодейка-судьба так расщедрилась, то это — теперь уж точно конец всему.

Глава 27

Путь до Анклау прошел, как в тумане. Участники посольства почти не разговаривали между собой. Каждый был погружен в свои невеселые размышления, и всю дорогу над небольшим отрядом словно нависала мрачная туча.

Бенвор мысленно снова и снова возвращался на несколько часов назад. Ему не удалось больше заснуть, и утром он тихо ушел, стараясь не разбудить Джелайну. Юноша не хотел, чтобы она снова плакала, прощаясь с ним. Все, что он смог себе позволить — просто обнять ее напоследок и запомнить это прикосновение.

Олквин старался не думать о том, что будет, когда женщина проснется в его постели одна. Наверное, она обидится на него или рассердится. Почему-то казалось, что и ему стало бы легче, если бы можно было на кого-нибудь разозлиться. Провожавшие их слуги, словно сговорившись, принялись жалостно причитать, а опухшая от слез Веанрис рыдала так, что Ланайон даже отругал ее, чтобы не вредила ребенку. Теперь барон ехал, озабоченно хмурясь, а капитан то и дело невольно оглядывался, сам не зная почему.

Когда они добрались до Локо, и вдали показались холмы, отделявшие их от враждебных земель, Бенвору захотелось остаться в форте. Если его не будет в отряде, то вероятность того, что парламентеров могут оставить в живых, увеличится многократно. Словно прочитав его мысли, сразу двое послов вслух высказали то же самое. Но Китленси покачал головой и заметил, что пытаться хитрить бесполезно. Инспектора приграничных гарнизонов уже поджидали, и если теперь он не приедет, последствия могут быть ужасными. При этом в его словах явственно проскальзывала смутная надежда на то, что жертвой бангийцев станет один только Бенвор. Самому капитану это тоже приходило в голову, и он разрывался между упованием на то, чтобы именно так все и вышло, и отчаянным желанием любой ценой тоже остаться в живых.

Бенвору не раз приходилось рисковать в бою, но он никогда особенно не задумывался о смерти. Она всегда шагала где-то рядом, но при этом казалась чем-то очень далеким и почему-то никак не связанным с собственной участью. Даже почувствовав себя загнанным в ловушку, Олквин был готов к любому исходу. Но после прошедшей ночи что-то изменилось. Теперь он, как никогда, хотел выжить и вернуться.

Ах, если бы сейчас в его распоряжении оказался Патруль Времени, если бы можно было шагнуть на три дня назад и подсказать самому себе ни за что не выходить в этот проклятый дворцовый парк! Впрочем, сложись все по-другому — и Майрон, наверное, нашел бы иной повод для гнева, и кто знает, не обернулось бы это еще худшими последствиями? От судьбы не уйти.

В памяти Бенвора сразу всплыли слова Джелайны о том, что даже одно ее присутствие в этом мире уже нарушило ход истории. Но была ли в этом доля истины? Возможно. Не будь Джелайны, барон не поторопился бы завязывать выгодные знакомства в Жомеросуине. И тогда в Анклау сегодня ехал бы кто-нибудь другой.

Нет, вряд ли. Рано или поздно амбиции Ланайона неминуемо привели бы его в политику. Вероятно, при этом он все равно пострадал бы, но пострадал один, без брата. Или нет?

Как бы там ни было, делать подобные предположения не имело смысла. Бенвор ничуть не сомневался, что злое равновесие, неизбежный спутник его жизни, в любом случае вряд ли обошло бы вниманием такой лакомый кусочек, как незаметно выросшая в его сердце любовь к самой необыкновенной в мире женщине.