Отпуск на всю жизнь

Режим ластящейся кошки в исполнении девочек — мощнейший козырь. Видела такое многократно. На мужчин действует стопроцентно, но и старшие женщины поддаются в большинстве случаев. Быстро разуваюсь, скидываю куртку и бегу за мачехой. Нет, вооружённый нейтралитет мне ни к чему, для хотя бы относительно беззаботной жизни мне нужны надёжные тылы. А именно такое намерение читаю на лице Эльвиры: ты — сама по себе, я — сама по себе, пересекаемся только по крайней необходимости. Глупая. Так в одной семье жить невозможно, долго такую пытку никто не выдержит.

Удаляющуюся в свою комнату женщину слегка придерживаю за широкий рукав нарядного домашнего халата, сбоку выныривает моя мордочка, которую делаю максимально умильной.

— Эльвир, ты сильно обиделась? — на мои слова она слегка отворачивается. Тут же перемещаюсь на другую сторону. Опять заглядываю в глаза.

— Прости, пожалуйста. Ты больше никогда таких слов от меня не услышишь. Никогда-никогда!

Тут главное именно в том, чтобы в глаза заглядывать. Искренность я могу сыграть, тем более Дана безусловно виновата, тут не о чём спорить. Вижу, женщина поддаётся. Это Дана в ней только недостатки искала, а я вижу ясно, что характер у неё мягкий и покладистый. Не хватает последнего победного рывка. Чем бы её взять? О, невольно подсказывает Дана! Наблюдательность не есть её сильная черта, но если женщина в ком-то хочет найти недостатки, она их найдёт. На худой конец придумает, но если она меня подставит… где-то в своём сознании смотрю с угрозой на её недовольное личико за решётчатым окошком.

— Эльвира, ну хочешь, я всегда буду мыть посуду? — по мелькнувшему на лице выражению понимаю, что попадаю в цель. Точно! Сдержанно улыбаюсь Дане, спасибо, девочка. Она подметила, что Эльвира готовить умеет и любит, а вот посуду мыть после трапезы — не очень. Так что моё предложение для неё немалое искушение.

— Всегда? — женщина останавливается и старательно прячет заинтересованность.

— Ну, если я дома, конечно, — хоть какую-то лазейку оставить надо. И не поспоришь. Как я могу что-то делать, если меня дома нет?

— Это если ты придёшь из школы и увидишь грязную тарелку, то мыть её не будешь? — Бинго! Она начинает торговаться! Она ещё не заметила, но вопрос уже решён. Так что теперь можно её слегка осадить.

— Нет, — решительно отвечаю я, — Если только за отдельную мзду…

— Какую? — подозрительно хмурится Эльвира.

— Договоримся! — брызжу на неё оптимизмом. И улыбаюсь так хитро, что она не выдерживает, улыбается в ответ.

Я победила! Сейчас надо закреплять успех, поэтому я от неё не отлипаю. Никаких трудностей! Время обеда, поэтому мачеха ведёт меня на кухню и оделяет тарелкой пахучего борща. Знакомое блюдо, чего я только в прошлой жизни не видела. А моя Дана вообще слюни глотает. Так что обедаем мы с ней с аппетитом.

— Чудный борщ, — хвалю я хозяйку, — Научишь меня готовить?

Эльвира старается не показывать, что тает от моих слов, даже глаза строго сужает. Выглядит не убедительно и забавно.

— Тебе посуду мыть.

— После десерта и чая, обязательно, — соглашаюсь без малейшей запинки.

После обеда Эльвира недоверчиво глядит, как я принимаюсь за работу. Подсказывает, как пользоваться моющими средствами. Хм-м, а ведь ей доставляет немаленькое удовольствие наблюдать, как делается неприятная ей работа.

После обеда направляемся с ней по магазинам, но больше тратим время на рынок.

— В магазинах гнильё тебе вряд ли подсунут, — рассказывает Эльвира, — но качество там всегда среднее. На рынке могут обмануть, зато можно такое найти…

Мы находим свежих карасей. Эльвира задумчиво смотрит на плещущуюся в чане рыбу.

— Владик любит жареных карасей, но как же мне не хочется их чистить…

— Я почищу, — мгновенно предлагаю я, — ты только покажи, как.

Вопрос решается к взаимному удовлетворению, нас и продавца, невысокого обходительного мужчины.

Так что возвращаемся нагруженными и принимаемся за работу. Я принимаюсь, Эльвира руководит. В какой-то момент отвлекаюсь зарядить в лоб Дане, которая прошипела мне совет ещё кое-что «этой стерве» облизать. Затем потираю лоб и продолжаю скоблить бока карасикам. С этим надо что-то делать, хотя эта дура улетает в угол камеры, мне ощущение тычка по лбу тоже неприятно.

«Отец» приходит в момент, когда я по наущению Эльвиры быстро, но аккуратно укладываю карасиков на сковородку.

— Эльвира, не успели! Я говорила тебе, раньше надо было с рынка сваливать!

— Глупышка ты, — хихикает мачеха, — через пять минут перевернёшь, а ещё через пять следующую порцию закидывай. Караси хороши, когда горячи.

О, как! Выходит она идеально время подгадала. Приходит муж, пока переоденется, помоет руки, как раз всё подоспело. С пылу, с жару прямо на тарелку.

— Чем это у вас так вкусно пахнет? — заглядывает откровенно заинтересованный мужчина. Эльвира трётся рядом, оттесняет его вон.

— Иди-иди, приводи себя в порядок, — тут же получает поцелуй в шею и прихват сильной рукой за талию.

— (Ш-ш-ша…), — шипит Дана.

— (В лоб щас закатаю), — холодно предупреждаю я, — (Что тебе не нравится? Радовалась бы за отца, идиотка!)