Отпуск бойцовской курицы

— Так я ж и говорю! Мне случайно, повторяю, случайно, стало известно о том, что вашу квартиру в Питере собираются ограбить, пока вы здесь отдыхаете. Скорее всего, грабить будут эти типы. — Я протянула фотографию Герману Максимовичу. — Брать, вероятно, будут мелкие вещи: украшения, червонцы царские, может, посуду какую прихватят… Так что мой вам совет: завязывайте с отдыхом и отправляйтесь обратно в Питер. Вот, собственно, и все, что я хотела вам сказать. Снимок можете оставить себе на память, а я, пожалуй, пойду!

Я поднялась с полотенца, но Хобот схватил меня за руку и тихо сказал:

— Нет, не все! Ты почему-то очень много знаешь. Может, ты их маруха?

— Да вы что, ополоумели совсем?! — Я была возмущена до глубины души. Вот и делай после этого добрые дела, сама же и виноватой будешь. Нет, правильно говорила старуха Шапокляк: «Кто людям помогает, тот тратит время зря!»

— Садись и рассказывай все с самого начала. И постарайся быть как можно убедительней, чтоб, значит, я тебе поверил.

Я поняла, что дело принимает серьезный оборот, села рядом с Германом Максимовичем и приступила к повествованию. Тут было все: и обливание Дуськи по утрам, и удав Федя, и подслушанный в кустах разговор Бизона со Штифтом — короче, все, все, все. Умолчала я лишь о том, что видела подругу Хобота с черным незнакомцем. Уж и не знаю, поверил мне дядя Гера или нет, но взгляд его серых, какого-то стального оттенка, глаз потеплел.

— Интересные вещи рассказываешь, прямо как писатель! Сама-то откуда?

— Раньше в Подмосковье жила, а теперь вот тетка померла и квартиру в Питере в наследство оставила. На Васильевском острове. Там ремонт сейчас. — Я внимательно рассматривала Дуську, которая за время моего рассказа уже два раза грациозно вошла и вышла из моря. А теперь лежала на подстилке и делала страшные глаза в нашу сторону.

— Даже не знаю, благодарить тебя или как… — Хобот на минуту задумался. — Вот что, Евгения, приходи-ка ты сегодня часиков в семь вечера ко мне, в триста пятый номер. Я кое-что проверю по своим каналам, глядишь, и подружимся!

— Сегодня вечером не могу, — угрюмо ответила я, — хозяин юбилей празднует. Мы с Дуськой приглашены. Официально.

— Юбилей, говоришь? Юбилей — это серьезно. Что ж, ладно. Спасибо тебе, конечно, может, еще и свидимся! — Герман Максимович поднялся, бросил взгляд на Дуську и ушел.

Едва он скрылся с глаз, на меня хищной птицей налетела Евдокия:

— Упустила, сатана! Сестру нищей оставила! Ох, не видать мне шубы с бриллиантами, как своих ушей! Ну и кто ты после этого? Форменный враг народа! Я же тебе знаки посылала, что, мол, пора бы и меня с Хоботом знакомить! А ты чего?!

— Какие знаки, Дусь? Это значит, когда ты глаза таращила, как камбала, так это были знаки? Ну, извини! Я думала, тебе просто жарко! А насчет Хобота… Бандюга он, Дусь. Даром что пожилой человек. Оно и понятно, такие сокровища иметь и не быть бандитом… — Я пыталась таким образом успокоить сестрицу.

Какое-то время она еще бушевала, а потом смирилась, лишь изредка бросая на меня попеременно то жалобные, то суровые взгляды. Под этими взглядами моя совесть должна была прийти в смятение и беспощадно загрызть свою хозяйку. Однако совесть моя хорошо воспитана с раннего детства: она спокойно спала и меня не тревожила.

— Пошли, — израсходовав наконец запас молний, сказала Дуська. — Надо дяде Саше подарок купить.

Выйти с элитного пляжа оказалось намного проще, чем войти. Мы благополучно миновали бдительную медицинскую старушку, слегка задремавшую на своем посту, и потопали в город. Всю дорогу Дуська ворчала:

— И чего я с Захаром не поехала? Сейчас мчалась себе в машине, а не тащилась по жаре собственными ножками! Все равно же упустила богатенького жениха. Столько вытерпеть и остаться ни с чем!

Мы пообедали в кафе под названием «Роза ветров», заглянули в салон красоты, чтобы привести себя в порядок перед праздником, и вошли в магазин. Не знаю, как для Дуськи, а для меня выбирать подарок мужчине — сплошное мучение. Что можно подарить пенсионеру, полковнику в отставке? Сестрица предложила купить ему хорошую туалетную воду. Это предложение я отвергла с ходу. Во-первых, хорошей здесь и в помине нет, а во-вторых, зачем дяде Саше парфюм, если он целый день проводит в саду и на огороде, а в-третьих, это слишком банально.

Евдокия пыжилась, пыжилась, и ее мозговой центр выдал еще одно предложение:

— Хорошо, не хочешь одеколон дарить, давай купим ему галстук и кожаный ремень.

Идея, конечно, неплоха, да беда в том, что галстук без рубашки и костюма подобрать сложновато. Махнув рукой, мы остановились на кожаном портмоне фирмы «Петек», а Дуська купила еще кожаный ремень. На меня вдруг навалилась такая усталость, что даже моргать сил не было. Оно и понятно: встала в шесть утра, столько успела сделать, а нервов потратила еще больше. Отчаянно зевая, я повисла на Дуське и на полном автопилоте поплелась домой. Очутившись в спасительной прохладе комнаты, рухнула на кровать и моментально заснула.