Отпетые сыщики

Гуров скорее понял, чем увидел произошедшее. Он оттолкнулся от пола одновременно с короткой автоматной очередью и, опрокидываясь на бильярдный стол, успел выстрелить в ответ. Одна из пуль, выпущенных израильской игрушкой, разбила висевшую над входом лампочку. После неудачной попытки бармен снова укрылся за стойкой, однако его действия сподвигли сообщников на активность. В руке братка со шрамом появился ствол и тут же выплюнул огненную струю, к счастью, никого не задев. Гуров уже занял оборонительную позицию. Крячко выстрелил – пуля пробила бедро недавнего обидчика. Тот вскрикнул и осел на пол, но оружия своего не потерял. Впрочем, как и боеспособности. Шквал огня, открытый им из лежачего положения, заставил Станислава укрыться за бильярдным столом. Пули бешено застучали по деревянному остову, выщелкивая из него щепки. Гуров перекатился в сторону, припал на одно колено и дважды выстрелил в противника. Отсутствием меткости полковник никогда не страдал. Обе пули, как дикие пчелы, вонзились в грудь гориллообразного братка.

Вновь застрекотал автомат бармена, но он сам головы из-за стойки не высовывал. Только – неуклюже отставленную руку с оружием. Такого неприцельного огня можно было не опасаться. Хлопнула входная дверь. Гуров обернулся и тихо выругался. Воспользовавшись суматохой и перестрелкой, оба любителя бильярда поспешили ретироваться с поля боя. Наркоманы остались за своим столиком и теперь сидели, вжав головы в плечи и положив руки на затылок. Худощавый сполз со стула и, растянувшись на полу, замер без движения. Пушки у него, судя по всему, не было.

Автомат смолк. Чертыхаясь, Крячко выбрался из укрытия, прошел вперед, оценил застреленного напарником братка со шрамом и только после этого опустил ногу в тяжелом шнурованном ботинке на спину худощавого. Гуров взял на прицел барную стойку.

– Угомонился?

Бармен не ответил. Но и новой атаки с его стороны не последовало. Осторожно переступая с ноги на ногу, Гуров приблизился к укрытию неприятеля. Взведенный «штайр» с пальцем на спусковом крючке он держал прямо перед собой.

Скорчившись в позе эмбриона, бармен лежал у основания стойки. Одной рукой он пытался заменить в автомате израсходованный рожок. Получалось не очень умело. Вторая рука, залитая кровью, плетью висела вдоль тела. Все-таки первым выстрелом Гурову удалось зацепить его.

– Брось автомат, – негромко приказал полковник.

Бармен поднял голову. Смертоносный зрачок «штайра» смотрел в его глазницу. Решительное выражения лица Гурова не вызывало никаких сомнений. Малейшая глупость со стороны неприятеля – и он без колебаний выстрелит. Автомат выпал из здоровой руки.

– Теперь поднимайся. Только без глупостей.

Бармен вновь повиновался.

К этому времени Крячко уже защелкнул наручники на запястьях худощавого, до боли заломив ему руки за спину. Рывком поставил задержанного на ноги. Браток громко выматерился.

– То, что ты и хотел? Да, Стас? – Гуров качнул «штайром», показывая бармену, что тот должен выйти из-за стойки. – Мужской разговор?

– Я не думал, что дело дойдет до стрельбы, – виновато откликнулся Станислав. – Но уж больно борзые пацаны нам попались. Ну ничего… Мы с них всю эту спесь быстро собьем. Мужской разговор нам еще только предстоит, – он ткнул худощавого рукояткой промеж лопаток и убрал оружие в наплечную кобуру. – Топай в машину.

– И ты тоже, – Гуров открыто улыбнулся бармену.

Один из наркоманов поднялся из-за столика, словно собираясь что-то спросить, но в последний момент передумал и опустился на прежнее место.

Глава 5

Неподвижная гладь реки в устоявшуюся за последние дни безветренную погоду больше напоминала зеркало, нежели водоем. В ней отражалась каждая черточка побережья с дикорастущим кустарником и полузаросшей тропкой, убегающей вверх по косогору. Тишину побережья нарушал нестройный птичий гомон.

Князь опустился на корточки у самой кромки и ополоснул руки. Затем, набрав пригоршню чистой воды, выплеснул ее на разгоряченное лицо. Потом второй раз, третий… Сова наблюдала за ним, стоя под тенью развесистой ракиты возле «Форда Фокуса». Вид у автомобиля после вчерашней перестрелки на МКАД был, мягко говоря, удручающий. От былого лоска, которым так гордился его владелец, не осталось и следа. Багажник и корпус «Форда» со стороны водителя зияли разнокалиберными пулевыми отверстиями. От заднего стекла остались лишь рваные осколки, торчащие по краям из-под резинки. На задней дверце запеклись остатки крови.

Сова сорвала крышку с пивной бутылки и отшвырнула ее в сторону. Переложив сигарету в левую руку, сделала несколько жадных глотков. Вытянув ноги, привалилась спиной к заднему колесу. Ее глаза были по-прежнему холодными и безучастными, однако при более внимательном взгляде можно было бы отметить залегшую в их уголках усталость. Зрачки слегка затянулись мутной поволокой.