Наименее громким средством для устранения «Анжелы», конечно, явилась бы отравленная, мгновенно убивающая шприц-иголка. Но отравленных иголок у Валерии больше не было. А эта ночь казалась заметно более теплой, чем та, когда госпожа Корнеева возила «Анжелу» на «Буране». С этой точки зрения, всадив ей одну или даже обе оставшихся снотворных иголки и выбросив в снег, Лера не имела полной гарантии, что клиентка заснет и окоченеет. К тому же, бросив ее там, у 'дороги, заодно с Валентином, нельзя было надеяться на то, что мимо не пройдет какая-то машина. Увидят, отвезут в больницу, разбудят — и Сенсей уже через несколько часов будет в курсе того, что дама, сделавшая ему столько пакостей, пробралась на аэродром и с помощью майора Гриши улетела в далекие края. Надо думать, вопрос будет решен просто. Свяжутся с бортом по радио — возможно, самолет еще не улетит шибко далеко и не успеет приземлиться. Ну а потом ребята, которые получают от Сенсея зарплату, повяжут Леру с Гришей в пучки и обратным рейсом привезут пред светлые очи господина Сенина.
Надо полагать, что после этого пытки, которыми Цигель стращал Валерию, им придется на своей шкуре попробовать, а может, и еще какие-нибудь муки, до которых у Цигеля башка не додумалась. Гришу, впрочем, особо пытать не о чем, поэтому с ним, возможно, поступят проще. Откроют бортовой люк и отправят за борт без парашюта. Ну а Ксаночке с детишками сообщат: «Погиб при исполнении служебных обязанностей»…
Вот тут Лере пришла в голову, может быть, дерзкая, но достаточно реальная идея. Протащить Анжелу с собой на самолет и уже там, в воздухе, по-тихому усыпить. Надо думать, Гриша найдет время открыть бортовой люк и отправить девочку в последний полет.
Правда, перед этим надо кое в чем разобраться. Например, за каким хреном Анжела ехала на аэродром. Ясно, что это делалось не по благословению Сенсея. И вообще, что эта дура все еще толчется в городе, когда, по идее, должна была как можно скорее уехать? Ведь за ней — и Шипов, и Драч с Гундосом.
— Я не хочу тебя убивать, — сказала госпожа Корнеева. — Хотя, конечно, после того, что было на Коммунистической, как можешь догадаться, мне не нужна свидетельница.
Майор Марков не иначе о взрыве слышал по телику и бросил быстрый взгляд на свою спутницу. Ну и ну-у…
— Но ты мне позавчерашней ночью спасла жизнь, — благородным тоном произнесла Валерия. — Не бросила, не убежала, помогла доковылять. Я это помню. Однако бывают обстоятельства, когда даже очень хороших людей надо убивать, если не уверен в том, что не налетишь на неприятности из-за своей доброты.
— Как Митю, что ли? — зло прошептала Лена, убежденная, что ей все равно не жить, а оттого осмелевшая.
— Да, именно так, — глазом не моргнув, кивнула Валерия. — Он хороший мальчик, хотя и развращенный Чернобуркой в крайней степени. У меня не было другого выхода, понимаешь? Если б я его оставила в живых, то и тебя, и меня еще вчера убили бы. Ну, конечно, и за этого парнишку, которого вырубить пришлось, могу извиниться. Но могу сказать: дружок твой жив, просто я ему снотворное вколола…
«КамАЗ» тем временем продолжал нагонять колонну. С горки Марков тоже спустился нормально, выражаясь по-военному, «без замечаний», не кувыркнулся с мостика туда, где на дне речки лежал «Чероки» с Андрюхой и Лиисой на борту, а аккуратно вывернул налево, на снежник, ведущий к самодельному мосту, собранному из бревен и тросов. Два «КамАЗа» уже пересекли реку и в данный момент уходили к запасным воротам аэродрома, третий только-только выползал на мост, а еще три дожидались своей очереди, урча дизелями на дороге, идущей паралелльно реке. К ним-то и пристроился майор.
— В общем, так, — сказала Валерия, — сейчас вместе с этими машинами мы въедем на аэродром. Не знаю, куда обещал отправить тебя твой дружок, но я лично, вместе вот с этим дяденькой, могу помочь тебе улететь за кордон. Прямо сейчас — и в теплые края, ничего?!
— Я вам не верю…
— Это твое право. Пикнешь лишнее на аэродроме или здесь — умрешь. А так — у тебя есть шанс выжить и жить дальше. Подумай!
Третий «КамАЗ» прошел через мост и потянулся следом за головными, а четвертый зашевелился и начал осторожно выворачивать на скользкие обледенелые бревна.