Отомщу. Прокляну. Влюблю

– У его величества Александра нет других сыновей, – женщина сложила руки на груди, показывая, что больше разговаривать она не намерена.

Неприятная дама! Она цедила слова сквозь зубы, словно нехотя, да и взгляды, которые на меня бросала Софи, не оставляли ни малейшей надежды, что мы сможем найти общий язык. Но самое гадкое ждало меня впереди, Софи даже в ванну за мной пошла! И мне пришлось раздеваться под ее пристальным взглядом. Это было унизительно и неприятно.

– Может быть, выйдете? – не выдержала я.

– Приказ его высочества не спускать с вас глаз, – безразлично ответила она мне, но все же вышла за дверь.

Я скрипнула зубами, но сдержалась. Хотят войны? Они ее получат! Дайте мне только разобраться в ситуации и немного освоиться.

– Вы слишком молоды, – недовольно произнесла компаньонка, когда я вышла из ванной закутанная в большое жесткое полотенце.

Я промолчала, лишь пожала плечами. Зачем мне объяснять этой напыщенной даме, что я уже семь лет живу одна и вполне справляюсь с заботой о себе любимой. И замуж собираюсь выйти за Сашку, когда он закончит академию. Мы уже все распланировали, поженимся через год и сразу же родим первенца. Не хочу тянуть с детьми, хочу успеть понянчить правнуков. Знаю, знаю, что я неправильная девушка, но я хочу семью. Настоящую, большую, дружную семью. И чтобы детей было трое. Сашка не против, поэтому я его и выбрала. Да и относится он ко мне хорошо, только ревнивый очень.

Я тряхнула мокрыми волосами, отгоняя воспоминания, от которых хотелось плакать, и с сожалением подумала, что здесь, наверное, нет фена.

– Я помогу, – с бесстрастным лицом произнесла Софи и взмахнула над моей головой руками, при этом что-то шепнув.

– Спасибо, – ошарашенно поблагодарила я, ощущая, как по плечам рассыпаются абсолютно сухие волосы.

– Вы же тоже маг, сами могли бы высушить.

А взгляд злой, словно я ее просила мне помогать. Если это сложно, то зачем делала?

– Мне для колдовства нужно проводить ритуалы, – вспомнила я биографию своей героини. – А вот проклясть я могу и без этого, – добавила невинно, злорадно замечая, как дернулась щека у компаньонки.

Через десять минут под восторженные вздохи Кати я смотрела на себя в зеркало и чуть зубами не скрипела от злости и обиды. Да он издевается! За километр видно, что платье сшито не на меня. Оно было мне велико в груди и талии, но при этом коротко, из-под длинной юбки, украшенной по низу золотым кантом, выглядывали белые мокасины, потому что туфли мне никто принести не удосужился. А еще цвет! Платье было поганого бледно-розового цвета, с верхом, расшитым блестками, с широким поясом, пышное и… ужасное!

– Я это не надену! – я стащила платье и швырнула на пол. – Подай то, в котором я сюда пришла! И верни мое белье и украшения!

– Но его высочество велели… – испуганно пролепетала Кати, держа в руках нечто, напоминающее панталоны, соединенные с ночнушкой. – А ваши вещи я постирала. – Она покраснела. – Срамные они, в таких приличной девушке ходить не подобает.

– Не надену! – отрезала я.

Горничная испуганно покосилась на Софи, но та лишь криво усмехнулась, видно, предвкушая скандал. Я же решила избавиться от соглядатая при первом удобном случае.

– Льера… – попыталась Кати сделать еще одну попытку, но я уже натянула мятое платье колдуньи и надевала бусы. Я не напрашивалась в гости, а кому не нравится - пусть не смотрит.

Тут дверь открылась, и мы услышали голос Лероя:

– Адель, вы готовы?

Я вышла в гостиную и хмуро кивнула удивленному графу.

– Почему вы не переоделись? – приподнял он точеную бровь.

– Потому что наряд, который мне прислал ваш друг, оказался велик. А идти пугалом к его величеству я считаю неприемлемым, – с пафосом ответила я.

Граф хмыкнул и подал мне руку.

– Я прикажу принести для вас платья Олефины, они должны быть как раз.

– А самой Олефине они больше не пригодятся?

– Нет, – улыбнулся граф. – Олефину казнили ранней весной.

Я споткнулась, и Лерой придержал меня за руку. Казнили? Его любовницу казнили, и он с улыбкой говорит об этом? Я убрала руку с графского предплечья и отодвинулась. Лео Лерой переставал мне нравиться. Граф же усмехнулся, перехватил мою руку и опять положил себе на предплечье, да еще сверху другой рукой накрыл, чтобы я не сбежала. Жест вышел весьма интимным, и я моментально почувствовала неловкость.

– Заговор против короны - и даже мое покровительство ничем не смогло помочь.

– Вы сожалеете? – тихо спросила я.

– Сожалею? – граф удивленно на меня посмотрел, а затем задумался. – Пожалуй, да, это можно назвать сожалением.