Отныне я – странник

— Да, документов у меня больше нет. Но это потому, что их уничтожил тот жадный британец, — который повстречавшись на моём пути. Он посчитал меня, лёгкой добычей и захотел сделать рабом. Но на моё счастье, бумага не самое главное, у нас, чтоб нашими документами не мог воспользоваться чужак, всем сисадминам с детства делали это. — Юрий, быстро скинул камуфляжную куртку. И показал цветную татуировку в виде агрессивно оскалившейся головы льва, которую он, в будущем сделал на плече, поддавшись уговорам очередной пассии. — Если кто-то предъявлял документ, но при проверке, не имел этой метки, то незамедлительно подлежал казни. Секрет её нанесения — большая тайна, которую знали только избранные мастера.

Романов не удержался и почти подбежал к рассказчику, чтобы посмотреть на тату. А разглядывая, даже потрогал руками. Затем поплевав на пальцы, попытался её стереть. Наконец убедившись в бессмысленности этих усилий, он уточнил:

— Откуда мне знать, вдруг это метка раба, или каторжника?

— Эх, Пётр Алексеевич, подумайте, стали бы вы клеймить по месяцу, каждого из перечисленных вами людей. Именно столько, этим символическим знаком занимался мастер. Не проще ли, не тратя лишнего времени, выжечь простенький знак, значение которого знали бы все.

— Вообще-то логично. Продолжай. — Проговорил будущий император, возвращаясь на свой импровизированный трон.

— Питер, так как моя родина, больше не существует. Поэтому я посчитал возможным присягнуть тебе на верность. Как видишь, я не нарушал своей предыдущей присяге. А насчёт того, чем мне можно быть полезным тебе? Так моя родина, имела более высокоразвитое общество, чем Европа. Хоть мною и было сказано, что наш большой корабль мы уничтожили. Но у нас остались малые, на которых, мы поднялись вверх по Дону. Такого не у кого нет. Если желаете, могу вам их показать. Только уговор, для всех окружающих, можно говорить всё что угодно, кроме того что мною здесь было рассказано. Иначе, когда мы начнём развивать в России промышленность. Найдутся те, кто будет будоражить весь мир, говоря, что московиты, не имеют права на то, что им случайно досталось. И объединившись, с кем ни будь, успеют напасть — пока мы не набрали силы. А чтобы недоброжелателям разных мастей, мы стали не по зубам, нужно много чего построить, а твоим людям, многому научиться. Как говорится, мы должны успеть твёрдо стать на ноги.

— Коли так, развей мои последние сомнения. Покажи, что-либо стоящее, например, твои малые корабли. Заодно, дай мне твои чудо мушкеты, о которых Алексашко с Головкиным много рассказывали.

У Государя снова произошла смена настроения — на сей раз, в лучшую для Юрия сторону. Он, буквально сгорал от любопытства.

— Как скажите. Для начала, предлагаю пойти к моему химику, Иванову Борису Самуиловичу. А потом, и к катерам, и на стрельбище прогуляемся.

Несмотря на то, что было видно, что великий князь не всё сказанное понял. Он поднялся и горделиво прошествовал на выход.

В лаборатории, гостей уже заждались. Гаврилов, ещё по пути на аудиенцию к царю, послал посыльного за Билли. Чтобы тот, лучше подготовился к «показательному уроку».

— А-а-а, вот он, твой алхимик! — Обрадовано заговорил Пётр, войдя в лабораторию, мельком взглянув на молодого человека в белом халате. И тут же, стал восторженно разглядывать колбы и прочие склянки стоящие на столах и полках. — Ну что любезнейший, нашли красную тинктуру (философский камень)?

— Здравствуйте, ваша светлость. — Билли, он же Борис Самуилович, элегантно склонил голову. — Только я химик и не гоняюсь за философским камнем. Мои сферы деятельности, более приземлённые и практичные. Прошу вас, присаживайтесь, мне сказали, что нужно показать вам один эксперимент. Который, вас должен сильно заинтересовать.

Билли, невысокий, светловолосый юноша, больше похожий на школьника чем на учёного: поясняя свои действия, повторил опыт немецкого химика Христиана Шёнбейн. Когда тот случайно, проводя опыты на кухне, открыл нитроцеллюлозу. Вот ткань, наконец, высохла, и раздался громкий «хлопок», царь сам — без подсказок понял, для чего это можно применять. И стал в ультимативной форме требовать немедленно, наладить выпуск этого чуда. Причём обязательно в большом количестве. Хоть и писали историки, что Пётр получил слабое образование, и до конца жизни писал с ошибками. Но ум у него был «живой», что выгодно отличало его от старшего брата Ивана. Да и не будь он таким, вряд ли он смог успешно заниматься самообразованием.