Отныне я – странник

Очертив границы нескольких жилищ, распределив среди подчинённых обязанности и фронт работ. Гаврилов выложил один из кругов, по намеченному периметру. Затем придав этим блокам, при помощи ножовки нужную форму, и сформировав скос позволяющий складывать хижину в виде «улитки». Далее, объясняя, что и зачем делает, начал возводить стены, постепенно сужающиеся к своду. При этом вовремя установки очередного «кирпичика» он постоянно подгонял клинком блоки между собою. Ставя их с опорой на предыдущие блоки в трёх точках. Только благодаря помощникам, он справился с полной постройкой хижины, за полтора часа. И переодевшись в сухую одежду, объявил обед, выложив на общий стол, провиант навязанный супругой. Бойцы, глядя на это угощение, странно заулыбались, и буквально, через минуту, все женатики добавили к этому, узелку свои. Остальные, набрав сухостоя и нарубив кустарника, развели в балке костёр, и, заварив травяного чая, позвали всех к «столу». Так что, первый обед в степи, получился, не по-походному разносольным. Оставшиеся иглу, доделывали всем миром — с участием всей команды, кроме дозорных. Гаврилов бегал между построек и исправлял возникающие ошибки, пока это можно было сделать малой кровью. Даже, несмотря на такую организацию. Из-за отсутствия опыта возведения иглу, лагерь был готов, когда уже начинало темнеть. Примечательно было то, что царь работал со всеми наравне, не требуя к себе поблажек. Единственный момент, когда он воспользовался своим положением, был момент, когда начали возводить хижины. Он просто, самопровозгласил себя строителем. Но, здесь, надо отдать ему должное, с работой он справлялся лучше всех. Так как у него был прекрасно развит глазомер.

— Ну что, господа. — Обратился Юрий к соратникам, когда всё было окончено. — Поздравляю вас с первым удачно завершённым учебным днём. Позднее, даст бог, ещё потренируемся строить эти «домики». А теперь, старшие групп, организовать караульные смены, остальным поужинать и отбой.

Было заметно, что люди топчутся рядом с иглу и не очень спешат залазить на ночлег в эти снежные постройки. Поэтому Гаврилов первым залез в свою постройку, мол, делай как я. Следом, хоть и с неохотой, но к нему присоединились и остальные. Они по очереди залазили через узкий лаз, некоторые при этом, бормотали что-то себе под нос. Но, последний человек, забравшийся в его временное жилище, был уже явно лишним. Им оказался «Михайлов».

— Гаврилов, тут у меня к тебе давно вопрос возник, да всё недосуг мне его тебе задать. — Начал он говорить, как только протиснулся в лаз и присел возле него на корточки.

— Да, государь. Задавайте. — Гаврилов уже лежал, укрывшись тулупом, поэтому приподнялся на локте, глядя на монарха. А другой рукой, приподняв повыше кружку со свечкой, которая освещала иглу.

— У тебя по крепости, много мальцов и отроков, в вашей форме ходят. А над ними бывалые воины поставлены. Они что, тоже находятся на службе?

— Ни в коем случае, ваше величество. — Юра даже улыбнулся. Среди них в основном сироты — дети моих погибших бойцов. Конечно, есть и те, у кого оба родителя живы и здоровы. Каждый, кто хочет, чтобы их чадо, могло в дальнейшем добиться в этой жизни успеха. Отдаёт их в кадеты. Где они получают образование, а самое главное посильно, познают азы армейской службы.

— А тебе лично, какая в том выгода? — Царь изобразил на лице искреннее удивление.

— Государь, занимаясь их воспитанием, я приучаю детей к тому, что считаю правильным. Это намного надёжнее, чем начинать воспитывать уже взрослого человека. Они с детства проникнутся нашими чаяниями. Поэтому, у них в воспитателях находятся те, кто может в увлекательной и понятной форме донести им, о наших великих целях, о ратных подвигах их отцов. И пусть не все воспитанники, но большинство из них, когда вырастут, будут ярыми продолжателями наших дел.

— И кто тебе сказал, что так оно и будет? — Романов не шелохнулся, но в его глазах читался интерес к сказанному.

— У меня на родине, государство так и делало. Оно, с детства растило себе молодую смену.

— И что?

— Я прошёл через это. — Даже не моргнув глазом, брехал Гаврилов. — У нас были кадетские корпуса, только по окончанию которых, у молодых людей открывалось много перспектив для карьерного роста.

— А если отроков совсем от семьи отнимать? — Пётр даже хотел было встать, но вовремя передумал.

— Не стоит Пётр Алексеевич, тогда многое в воспитании теряется. Не скажу, что с воспитанников ничего толкового не выйдет, но ….

— Господа гасите свечи! — Прокричали охранники. — А-то, ваши домики, как фонари в темноте светятся! Любой их ещё издали заприметит.

— Ну ладно Витальевич, я всё понял… А наследника моего возьмёшь к себе в кадеты? — Спросил царь, обернувшись, уже было, собираясь вылизать через лаз.

— Разумеется, государь только, как ты думаешь? Не будет ли лучше такой лицей, и в столице сделать. И набирать туда в основном, детей твоих сподвижников и служащих, лет с пяти — шести.

— Э нет, мой Алексей ещё мал. — С досадой ответил монарх приостановившись.