Отныне я – странник

Общение женщин началось после того, как они повстречались на базаре. Где Дарья пыталась сторговаться с приезжим торговцем гончарными изделиями, по поводу покупки нескольких крынок и горшка. В общем, обе женщины, так взяли его в «оборот» что сами были удивлены, насколько им удалось сбить цену. И на радостях от такого успеха, Юрина жена пригласила новую знакомую в гости. И как-то незаметно, за общностью интересов и забот, они стали товарками. Которые, несмотря на домостроевские устои жизни, относительно часто встречались и помогали друг другу во всём. Поначалу по воскресеньям, после церкви приходила только Даша, они пили чай, Ульяна на правах хозяйки рассказывала, где что в городе находится. И к кому, с какими проблемами можно обращаться. Так же бывало они, когда приходил Юра, уединившись, о чем-то секретничали. Временами к ним присоединялись ещё какие-то подруги Ульянки. Но настало время, когда Зенауи, за успехи в боевой подготовке, стал отпускать своих бойцов по выходным в увольнение, на сутки. Вскоре Юрий и заметил худощавого, не очень высокого, чернявого парня у которого в буквальном смысле слова, был расплющен нос (видимо его когда-то сломали в «хорошей» драке или кулачном бою). Это когда сходятся молодцы, биться стенка на стенку. На левой скуле виднелся уродливо сросшийся рваный шрам. А чернявые глаза, смотрели на окружающих с лёгкой, задорной улыбкой и нескрываемым вызовом. Он, шёл рядом с новой подругой его жены, скорее всего они, шли с церкви. Так как вокруг шло много других прихожан.

Затем, они повстречались у него дома. Когда Гаврилов заскочил домой пообедать (это уже стало неоспоримой традицией: берущей своё начало после одного памятного разговора, во время которого, он пообещал жене, есть по возможности только дома). Прохор, увидев командира, вскочил из-за стола и вытянулся по стойке смирно. И быстро, почти не разжёвывая, проглотил откушенный им только кусок пирога, которым их потчевала Уля.

— Здравия желаю, ваше высокоблагородие! Громко, почти прокричал он.

— И ты здравствуй Кондрат. — Спокойно ответил Юра, глядя на стоявшего, на вытяжку воина. На лице, которого отразилось сильное удивление и растерянность. — Вольно братец, садись, мы с тобой вроде как не на службе.

Но гость, продолжал стоять, как стоял. Глядя по уставу — прямо перед собой.

— Нахожусь в увольнительной, и пришёл с женой в гости к её подруге! Простите, не знал что это ваш дом! Разрешите отбыть к себе

— Ты вот что, друг любезный. Успокойся и не обижай мою жену, отказом от угощения. А такое служебное рвение, мне только на службе выказывай. А так, как сейчас ты мой гость то садись за стол и угощайся….

Когда, немного позднее, зарядили осенние дожди и размочили все дороги, сделав их непригодными для передвижения. В один из таких слякотных вечеров, к стенам крепости подошёл промокший, измученный путешественник и стал упрямо колотить в ворота. На вопрос стражей, — «что тебе надо»? Он сказал условную фразу и в категоричной форме потребовал незамедлительной встречи с Юрием.

— Ну, раз пришёл в такую непогоду, то значит, что-то важное принёс. — Рассудил Юра, когда ему в свою очередь доложили об этом. И приказал поскорее впустить этого человека.

Это известие о странном госте, пришло во время очередной беседы тройки в штабе. Но, напрямую просить царя с Патриком, покинуть комнату, было неудобно и чревато последствиями. Не дай бог, заподозрят в этом измену. Да и при них, посланник может не захотеть общаться. Значит, надо было намекнуть собеседникам, чтоб сами приняли решение.

— Скорее всего, это посыльный от моего соглядатая в Азове. — Пояснил им Гаврилов. — По крайней мере, этот пароль служит для того, чтобы его допустили ко мне. Раз явился в такую погоду, значит, что-то очень важное должен сказать.

Собеседники понимающе кивнули и хотели, уже было уйти, но Юрий попросил их подождать.

— Господа, может это настолько важно, и нам эту новость надо будет это срочно с вами обсудить. Поэтому, прошу остаться и подождать в соседней комнате.

На самом деле, как и ожидал Юра, через некоторое время в дверь вошёл уже не молодой, худощавый мужчина. С седыми волосами на жиденькой бородке и глубоким шрамом на левой половине лица, пересекающим бровь. Это был уже знакомый Али, который предпочитал, чтобы к нему обращались Сулейман. Пройдя на середину комнаты, он остановился и низко поклонившись, начал нести положенную по этикету придворную лесть.

— О великий правитель, я несказанно рад лицезреть твоё совершенство. Дозволь мне ничтожному искупаться в лучах твоей славы, пока я буду рассказывать то, что просил передать мудрейший Мусса. — Хотя лесть и лилась рекой, но стоило внимательней приглядеться к его лицу, было заметно. Что, судя по сильно выделяющейся носогубной складке, улыбка была не более чем маска. Да и в холодном, цепком взгляде, (который даже не пытались подогнать к гримасе) временами проскакивали искорки ненависти.