Отныне я – странник

Для Лалли (это имя означает медведь), сегодня должен был состояться его первый бой. И поначалу он даже немного обиделся, узнав, что подразделение, где он служил, определенно в резерв. Вот они и стояли в конном строю, как безучастные зрители: его командир и наставник — швед Лиам Ёнссон, был немного впереди и внешне невозмутимо сидел в седле, ожидая команды для вступления в бой. В своё время — когда юношу только призвали: этот старый вояка долго и нещадно гонял всех своих рекрутов — не давая никому поблажки. Нагрузки были такие, что к окончанию дня, Лалли не всегда имел силы пообщаться со своими земляками и соперниками по былым скачкам Севери и Анселми. Все трое были уроженцами местечка Оривеси (Коневы воды) и как все выходцы из тех мест, с детства неплохо сидели в седле. Но это нечего не значило для их офицера. Этот злодей, заставлял их часами скакать и махать, тяжёлым, длинным мечом. Так что, к концу занятий они совершенно не чувствовали рук: да и всё тело ныло от тяжести кирасы и железного шлема. Из-за этого, все воины Суоми успели возненавидеть Ёнссона лютой ненавистью.

Сейчас: стоя в резерве, молодой воин наблюдал как гаккапелиты подчинённые другому офицеру, раз за разом пытаются пробить строй русских. Поначалу, это показалось очень простой задачей — тонкая линия обороны и отсутствие пушек — такая картина не предвещала никаких сложностей. Но после того как десятка два русских конников — при помощи какого-то колдовства уничтожили всех шведских артиллеристов. Начали происходить не очень приятные и объяснимые вещи. Оказалось, что российские мушкеты стреляют очень далеко. Так что многие участвующие в бою земляки Лалли погибали, так и не достигнув расстояния, когда можно было выстрелить. А пули русских наоборот, долетали даже до пехоты ожидавшей, когда и её введут в бой.

— Да этим варварам помогает сам дьявол! — Выкрикнул Ёнссон, успокаивая своего коня, — который нетерпеливо перебирал копытами. — Это где такое видано, чтобы пули на таком расстоянии, разили в основном офицеров. Обратите внимание, падают в основном те, на ком повязан офицерский шарф. И также те, кто хочет подойти к пушкам.

Кто-то из земляков Ёнссона что-то грубо крикнул ему на их родном языке и тот замолчал, исподлобья смотря за сражением. К этому моменту шеренг русских, уже не было видно: их спрятала плотная пелена порохового дыма. Хотя это, абсолютно не мешало русским пулям забирать всё новые и новые жизни.

С обоих флангов картина была не лучше. Там грохотала канонада: и пушки, выплёвывая из своих стволов картечь и ядра, наносили немалый урон. Самое скверное заключалось в том, что русские успели возвести множество добротных укреплений. И их орудия были хорошо защищены от снарядов и пуль, выпускаемых по ним подданными Карла XI.

— Улссон и Эклунд, — послышалось со стороны королевской палатки — это кричал посыльный, — Вам и вашим драгунам поручается обойти русских с запада, и ударить им в тыл!

В скором времени в указанном направлении ускакала разведка — чтобы найти наиболее подходящую дорогу. А немного погодя, туда же выдвинулась и остальные всадники этих двух эскадронов.

Лалли поёжился от холода, пробирающегося под одежду, и снова посмотрел на поле боя. Которое представляло собой удручающее зрелище: из двух эскадронов рейтаров, кто начал утреннюю атаку почти никого не осталось: и это видели все, кто наблюдал вместе с ним за этой бойней. Из былой полутысячи — только небольшая группа всадников, то ныряла в пороховой туман с мечами наголо, то выскакивала из него, при этом изрядно поредев. В какой-то момент, прозвучал долгожданный сигнал к отходу: хотя он явно запоздал, — выходить из боя было уже почти некому: — из большого количества славных воинов, только маленькая горстка гаккапелитов смогла вернуться назад. Самое горестное заключалось в том, что за всё время сражения, они так и не смогли сблизиться с врагом, чтобы обагрить свои мечи его кровью. Тем временем, стрельба потихоньку затихла и наступила долгожданная тишина нарушаемая стонами умирающих и сильно раненых: доносящихся с недавнего поля боя.

Почти сразу, среди лежащих людских и лошадиных тел появились солдаты — одни из них выискивали тех, кому можно было ещё помочь. А найдя таковых, относили на поляну: где хозяйничали эскулапы. Другие собирали убитых воинов. Остальные, цепляли к саням конские туши, отчищая от оных поле недавней брани. От созерцания этой картины и осознания, что он тоже мог там лежать: в груди финского юноши немного похолодело: но он сразу — решительно отмёл эту мысль прочь. — «Нет, со мной ничего плохого не может случиться. Я молод, силён и умён — я найду способ, как победить врага и выжить»…

Юноша настолько был «погружён» в эти раздумья не заметил, как некоторых офицеров вызвали в штаб. Он не увидел, как мимо него — к штабу проехал Лиам Ёнссон, не заметил, как тот вернулся.