Отнимать и подглядывать

Фокин отрезает канонический финал, где чиновник-призрак сдирает шинель с плеч генерала. Такие не мстят, не являются в кошмарах. Им это слабо?.. Департаментский, извините за выражение, планктон. Фасона 1840-х годов.

Неёлова проваливается в это существование и тонет в нем, умирая от страха перед нищетой, разбойниками и начальством. Сколько надо отваги, чтобы взяться за эту роль и сыграть лысого, безумного, несчастного, забитого человечка…

Когда Акакий Акакиевич лежит в старой своей шинели, как в гробу, голос выпевает на гулкий церковный манер, округляя «о»: «…исчезло и скрылось существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное… существо, переносившее покорно канцелярские насмешки и без всякого чрезвычайного дела сошедшее в могилу, но для которого все же таки, хотя перед самым концом жизни, мелькнул светлый гость в виде шинели, ожививший на миг бедную жизнь».

Перед другой героиней Марины Неёловой тоже на миг мелькнул светлый гость.

Это случилось в знаменитом фильме «Осенний марафон» Володина и Данелии. Его премьера состоялась 23 ноября 1979 года.

Бедную жизнь машинистки Аллы Михайловны Рыбаковой на миг оживил переводчик Андрей Павлович Бузыкин. Маленькая, кстати, подробность. Он – Бузыкин с именем и отчеством. Она – просто Алла. Такое вот гендерное распределение именований. Но это у нас издавна. Онегин и Татьяна, Лаврецкий и Лиза, Вронский и Анна. Нет бы – Татьяна Дмитриевна Ларина и Женя: нет, конечно – сразу пахнет Серебряным веком, мезальянсом или того похлеще. Но это к слову. Долго надо было рыться в фильме, чтобы найти эпизод, где Бузыкин звонит Алле на работу и зовет ее к телефону. Тогда только выясняется, что у нее тоже есть отчество и фамилия.

Еще подробность. Что называется, «реальный комментарий». Если сейчас снимать ремейк великого фильма, то сценаристу надо будет сильно попотеть. Придется решительно переписывать сценарий в некоторых важных сюжетных узлах и поворотах. Потому что в конце 1970-х годов не было мобильных телефонов, которые изменили всю ткань повседневности. Как быть со знаменитой фразой Бузыкина «Записываю, кафедра в семь»? Сейчас никто не будет обманывать таким манером. Можно послать эсэмэс. Или выйти с помойным ведром к мусоропроводу и быстренько позвонить. Ситуация, когда Бузыкин врет, что остался ночевать у приятеля, потому что мосты развели, тоже не годится. Опаздываешь? Почему не позвонил? Вообще вопрос «где ты был?» сейчас задают в сто раз реже. Просто звонят и спрашивают: «Ты сейчас где?». И уж тем более не годится эпизод, где он помогает наглой дуре-коллеге с переводом, а любовница ждет его на пустой улице, а потом звонит этой наглой дуре, а та ей врет, что он ушел домой… В общем, технология формирует идеологию.

Но я все время отвлекаюсь. Наверное, потому что никак не решусь сказать главное. Марина Неёлова сыграла Акакия Акакиевича второй раз. Ее героиня Алла Рыбакова – это и есть Башмачкин 1970-х.

Кто она? Точно такое же бессловесное конторское создание. Что она делает, какую, пардон, работу работает? Перепечатывает на машинке и ни о чем более не думает. Никакой позитивной профессиональной идентичности. До Макара Девушкина, героя «Бедных людей» Достоевского, ей так же далеко, как Акакию Акакиевичу. Макар Девушкин, как мы помним, гордился тем, что он – канцелярская крыса. «Эта, дескать, крыса чиновник переписывает! Да что же тут бесчестного такого? Ну, пожалуй, пусть крыса, коли сходство нашли! Да крыса-то эта нужна, да крыса-то пользу приносит, да за крысу-то эту держатся, да крысе-то этой награждение выходит, вот она, крыса, какая!» Вот он, бедняга Макар Алексеич, каков! Не то – Алла Рыбакова. Она похваляется, что умеет шить, готовить и – ах да, конечно! – печатать на машинке. Чего она хочет, к чему стремится, о чем мечтает? Того, к тому, о том, что составляет предмет вожделений несчастных одиноких молодых и не очень «акакий акакиевен» советской конторы и, наверное, постсоветского офиса. Любимый человек. Мужчина. Муж.