Отнять всё

– Ты что натворила! Сломала мне зеркало, дура!

Я быстро подняла стекла и заблокировала двери. Загорелся желтый; мне нужно было свернуть направо. Теперь я остановилась и пропустила его вперед. Он, газанув, перестроился, потом резко затормозил, выскочил из машины и стал разглядывать зеркало. Маленький такой, жилистый, в джинсах и футболке. Устроил целый спектакль, хотя зеркало ничуть не пострадало – оно благополучно встало на место. Загорелся красный, и мне пришлось стоять на месте. Коротышка что-то сказал женщине на пассажирском сиденье, а она в ответ покачала головой. Он повернулся ко мне. Я смотрела в сторону и думала: «Господи, пусть это все поскорее кончится». В машине было так жарко, что у меня вспотели руки и лицо.

Наконец загорелся зеленый. Бритоголовый сел за руль, свернул и остановился прямо на углу. Я проехала мимо, но скоро опять затормозила у светофора; оказывается, я с такой силой вцепилась в руль, что на нем остались влажные следы от рук. Ослабив хватку, я глубоко вздохнула и уже хотела открыть окно, но бритоголовый был тут как тут. Почти прижавшись лицом к моему окну, он завопил:

– Открой, зараза! Ты мне зеркало сломала!

Я знала: если посмотрю на него, будет только хуже, и даже не повернула головы. Он стал лупить кулаками по крыше «Сааба». Бил с такой силой, что вся машина тряслась.

– Стой, останови машину, черт тебя побери!

Загорелся зеленый. Я нажала на газ и рванула вперед. Бритоголовый отскочил на тротуар и понесся к своей машине. Собрался меня догонять! Я свернула за угол – не в сторону дома, а туда, где дорога была свободней, – мне хотелось поскорее от него оторваться. Я все время поглядывала в зеркало заднего вида, ожидая увидеть красную машину. Мне стало нехорошо, я никак не могла перевести дух. Несколько раз свернув налево, я остановилась. Подождала. Сердце стучало, как сумасшедшее. Оторвалась!

* * *

– Люди стали очень злые. Сами не понимают, отчего так дико злятся, – сказал Дуглас.

– Жизнь трудная, – заметил Маркус, – вот они и бросаются друг на друга.

– Понимаете, у меня и так выдался скверный день, – пояснила я. – Такие ситуации как раз и происходят, когда вы и без того расстроены. Может, зря я не уступила…

– Ой, да повод всегда найдется, – возразила Фиона. – Из-за чего он так разошелся? Ну встал бы за тобой, какая разница?

Мы сидели у нас в кухне. Bacalhau com natas – несколько слоев трески, лук, жареные овощи и сливочный соус – уже доели. Обычно готовка меня успокаивает, однако сегодня меня все еще бросало в жар и болела голова. Я встала собрать тарелки, Фиона принялась мне помогать. В детской заплакал Билли.

– Возьму-ка я его сюда, – сказала я Маркусу. – Что-то он раскраснелся, наверное, опять зубки режутся.

Я принесла Билли на кухню, и малыш немедленно потянулся к отцу. Маркус усадил его на колени.

– Не хочет пропустить вечеринку, – улыбнулась Фиона.

Я подала салат и сыр.

– Три лучших португальских сыра!

– Чудесно! – похвалила Фиона. – Где ты только все это находишь?

– В Хайбери есть отличное местечко… у них там самое лучшее оливковое масло.

Маркус передал Фионе салатницу. Заправку делал он и положил столько чеснока, что было почти невозможно есть.

– Красота! – Фиона накладывала себе смесь итальянского цикория, кресс-салата и рукколы, вязкую из-за заправки Маркуса.

Дуглас, намазав крекер толстым слоем масла, украсил его сверху кусочками сыра.

– Дуглас, ну куда тебе с сыром еще и масло, – простонала Фиона.

– Мне так нравится. Люблю вкус сыра с маслом.

– А холестерин?

Я дала Билли пожевать корочку.

– А я как-то был по делам в Финляндии, – сказал Дуглас. – Мы там проводили исследования. В основном в Хельсинки, и мне там понравилось. А еще ездил на побережье, в местные деревушки. Там тоже попадается нервный народ.

– Злой, недалекий и мелочный, – согласно кивнул Маркус.

– А ты давно там был? – спросила я Дугласа.

– Года четыре назад.

– Одна моя сотрудница раньше работала диктором на финском телевидении – Хейя Ванхейнен.

Маркус поднялся и сказал Фионе:

– Возьми Билли, я открою еще вина.

– Наконец-то доверил. – Она взяла Билли и стала легонько его подбрасывать.

Маркус положил пустую бутылку в мусорный бак.

– А как она выглядит? – спросил Дуглас.

– Светловолосая, высокие скулы…

Маркус достал бутылку и начал снимать с горлышка фольгу.

– В холодильнике же есть, – подсказала я.

Он кивнул и открыл холодильник. Я не поняла, почему он вдруг помрачнел.

Когда гости ушли, я стала убирать посуду, выкладывать остатки еды с тарелок на старую газету, чтобы выбросить в бак для пищевых отходов. Голова у меня гудела от жары и усталости. Я смотрела на расплывающийся по газете жир, и меня переполняли отвращение и тоска.

* * *

Утром позвонила Фиона.

– Спасибо за чудный вечер. Накормила нас изумительно.

– Я так рада была повидаться, и Маркус от вас в восторге. Жаль только, я перенервничала…

– Все отлично. Понятно, почему ты влюбилась в Маркуса. Он просто чудо!

– Симпатичный, правда?

– А почему ты даже не упоминала, какая он знаменитость?

– Как понять – знаменитость?