Отмщение

Однако Даррел все-таки высказался после перерыва. Он распространялся о том, как он; бедняжка, страдал всю свою жизнь от государства белых, и особенно настрадался от белых женщин. В белой девице Грэйс, описанной в его книге, он сосредоточил все пороки Америки. Эта девица способна лишь потреблять, но не осознает этого. Она эксплуатирует изгоев и в бизнесе, и даже в любви. А что касается фамилии, то Даррел вначале не знал, что Гольдштейн — это еврейская фамилия. Но, как говорится, коль сапоги оказались впору, то зачем их переделывать? А в Чикаго Даррел не чувствует себя дома, хотя и живет здесь уже несколько лет. И нигде в Америке он не чувствует себя дома.

— Большое вам спасибо, Ахмед, — закончил Манни интервью, — за то, что вы выплеснули вашу ярость в наши гостиные.

— А я думала, что ему было хорошо у нас в доме, — обиженно сказала Юлия.

— Я тоже думала, что ему было хорошо у меня в постели, — пробормотала Грэйс.

— Что плохого мы ему сделали? — волновалась Юлия.

— Ничего, дорогая, — успокоила ее Одель. — Просто это такой способ продавать книги.

— Если в нашей стране он не чувствует себя дома, — вмешался в разговор и Люк, взяв банку с арахисовым кремом, — тогда почему он не едет туда, где ему будет лучше?

Одель открыла рассудительному ребенку банку с лакомством.

— А теперь у нас для вас гвоздь программы, — объявил в телевизоре Манни Грин. — Уверен, это вам понравится. Вы познакомитесь с женщиной, которая прожила три жизни.

На этом месте передача снова ненадолго прервалась коммерческой рекламой.

— Мне кажется, что я прожила больше жизней, — задумчиво произнесла Грэйс.

— О, на эту женщину обязательно надо посмотреть, — нетерпеливо сказала Одель, предвкушая захватывающее зрелище. — Это сногсшибательные люди. Они могут говорить разными голосами, как чревовещатели. Как это здорово, уметь перевоплощаться в разных личностей! Выбираешь себе любую по вкусу и живешь в свое удовольствие.

— Ты и так живешь в свое удовольствие, — не преминула заметить ей Грэйс.

Одель раскрыла рот, чтобы возразить что-то на это крайне несправедливое замечание, но тут реклама кончилась, и на экране снова появился Манни Грин с великолепной улыбкой.

— Сегодня у нас в гостях влюбленная парочка, что приехала к нам прямо из Таоса, штат Нью-Мексико, — представил Манни.

Камера заскользила с ведущего на гостей передачи. Одель, увидев «влюбленную парочку», чуть не потеряла сознание.

— Юлия! — заорала она. — Выйди из комнаты!

— Почему? — обалдела Юлия.

— Выйди! Быстрее!

— Делай как велит тебе мать, — с энтузиазмом присоединилась к странному требованию Грэйс. — Тебе это нельзя смотреть.

В телевизоре на диване рядом с очень молоденькой женщиной сидел мужчина заметно более старшего возраста с длинными волосами, усами и бородой. Несмотря на обильную растительность, маскирующую его внешность, обе женщины, Грэйс и Одель, моментально узнали в нем презренного Томми Паттерсона.

Юлия вышла из комнаты, но остановилась в коридоре и продолжала смотреть телевизор через открытую дверь.

— Может, выключить его? — предложила Грэйс.

— Одного негодяя сегодня мы уже посмотрели, зачем же пропускать второго? — резонно возразила Одель.

— Томми Паттерсон, — объявил Манни Грин, — и его прелестная молодая жена Труди Шурфут.

Кивок у Труди получился еле заметным — ее голова просто слегка дернулась вперед, словно шея Одеревенела. Манни взял со стола книгу «Женщина и три ее жизни» и обратился к Томми:

— Томми, расскажите нам, как вам удалось открыть в вашей жене новые способности.

— Во-первых, Манни, — начал Томми, остановился, обворожительно улыбнулся в сторону Манни, потом уставил свои гипнотические глаза прямо в камеру. — Я думаю, что постоянные зрители вашей передачи уже знают из моей предыдущей книги «Десять лет в пустыне: духовные поиски смысла жизни», что меня всегда интересовала духовность, внутренний мир человека, его душа. Эта книга издана в мягкой обложке и доступна всем, кто желает понять, какой неизгладимый след в душах молодого поколения Америки оставила война во Вьетнаме, какой удар нанесла эта война по самым основам истинно американских ценностей. Это непростительная ошибка наших политических лидеров, не считающихся с общественным мнением. — Томми театрально глубоко вздохнул. — Но вы спросили меня о Труди. — С этими словами он повернулся к ней и положил ладонь на ее руки, сложенные на коленях. Труди глянула на его руку, как на лапу животного. — Когда я вернулся из изгнания, из Канады, я принялся за поиски духовности в тех районах Соединенных Штатов, которые пока еще не испорчены ненавистью, не разложены той враждой, о которой написал в своей книге Ахмед Джемаль. И вот в Таосе, в штате Нью-Мексико, я нашел ту духовную силу, которая помогла мне очиститься от остатков того гнева, который был впрыснут, как яд, войной, развязанной вашингтонскими политиками против юного поколения Америки.

— Секунду, Томми, — перебил его Манни. — Разве Таос не является столицей наркотиков Юго-Запада?