Отмщение

Грэйс, как всегда, узнала новости самой последней. Днем она обычно не включала ни радио, ни телевизор, слушала новости только вечером. И вот однажды с работы позвонил Гален, вначале привычно поинтересовался, не наступила ли у Грэйс менструация, а потом как бы невзначай сообщил самое главное — в его офисе говорят, что недавно нашли женщину, которая убила Томми Паттерсона.

Новость сама по себе сенсационная, но когда выяснилось, что этой женщиной оказалась не кто иная, как Труди Шурфут, Грэйс была потрясена до основания. Труди Шурфут? Не может быть! Ведь она всегда хорошо отзывалась о Томми, невзирая на все те невзгоды, которые обрушились на нее из-за него. Нет, этого не может быть. Грэйс ни за что не поверит, что Труди его убила.

Грэйс поняла, что Труди нуждается в помощи. Когда стало ясно, что из Чикаго помощи никакой не ожидается, Грэйс сама позвонила Тамаре Литевски, адвокатше, которой Томми поручил свое завещание. Но Тамары не оказалось на месте. Появилась она только в десять тридцать по лос-анджелесскому времени, а в Нью-Сити (и в Нью-Йорке) было уже час тридцать. К этому времени Грэйс извелась от злости и голода — разве можно есть, когда дело не решено?

Тамара восприняла просьбу Грэйс довольно холодно, без человеческого участия. Впрочем, так ведут себя все юристы. Мол, что тут такого? Какая-то полоумная баба обвиняется в убийстве, вот и все, заурядный случай. Ничего, кроме жонглирования юридическими терминами, добиться от Тамары не удалось. Если перевести ее болтовню на человеческий язык, то речь Тамары сводилась к тому, что помочь Труди она не может. Не может даже порекомендовать хорошего адвоката. А у самой Тамары и без того дел по горло, она занята завещанием Томми, распределением его состояния, ведь она, в конце концов, адвокат Томми Паттерсона, а не Труди. Более того, если подтвердится, что Труди действительно убила Томми, то ничего из наследия Томми она не получит, потому что есть такой закон, что убийца лишается наследства, полученного от его жертвы. Короче говоря, Тамара собирается защищать состояние Томми, а не его бывшую жену, к тому же обвиненную в его убийстве.

— Ладно, пусть вы не можете ей помочь, но скажите, вы и в самом деле считаете ее виновной? — без всякой надежды спросила Грэйс. Разумеется, и это не помогло.

Что делать? В Лос-Анджелесе остался только один человек, у кого можно попробовать попросить о помощи — Киттен Фэрлей. Грэйс набрала номер «Хасиенды» Томми, который она нашла в его записной книжке, оказавшейся, к счастью, в первой же из множества его картонных коробок. Этот «секретный» номер не значился в телефонных справочниках.

По телефону ответила некая женщина, не знавшая английского ну просто ни в зуб ногой, она даже не понимала, что Грэйс и Киттен — это имена, а не нечто другое. Грэйс попробовала объясниться с ней по-французски, но безрезультатно. Зачем Грэйс изучала французский? Вторым языком США становится испанский! Америка наводняется мексиканцами и прочими им подобными иммигрантами. У Грэйс лопнуло терпение, она поняла, что вежливостью тут ничего не добьешься.

— Ты, иммигрантка, зови Киттен к телефону! Или я приду убивать тебя насмерть! — четко прокричала Грэйс в трубку.

Это произвело должное впечатление. Испаноязычная иммигрантка пробормотала нечто вроде «мадре миа» и бросилась звать хозяйку. Через минуту усталый и сонный голосок сказал:

— Да.

— Киттен, проснись.

— Кто это?

— Грэйс Мэндлин.

— Грэйс Мэндлин? — оживилась Киттен. — Как ты узнала номер этого телефона?

Минут пятнадцать Грэйс втолковывала кинозвезде, откуда она узнала номер ее секретного телефона и зачем она ей звонит, а потом разговор слегка приблизился к сути дела. Киттен сказала, что знает, разумеется, об аресте Труди, и журналисты совсем замучили ее бесконечными вопросами о том, как она относится к «признанию» Труди. Именно из-за докучливых журналистов Розалита, та самая иммигрантка, получила строгий приказ говорить всем посторонним, что Киттен нет дома. Потом Киттен с интересом выслушала от Грэйс все новые подробности о Труди, включая ее обращение к Богу и прискорбный случай в доме Одель в Гленко, закончившийся прибытием полиции и арестом. Киттен целиком и полностью согласилась с тем, что Одель дура и именно по ее вине Труди вляпалась в переделку.

— Одель мне всегда не нравилась, — призналась Киттен. — Я думаю, у нее наступил климакс, вот она и бесится.

Этот диагноз неприятно задел стареющую Грэйс. Какой, к черту, климакс, когда Одель еще молодая? Ну да Бог с этими медицинскими подробностями, сейчас не до этого.

— Я звоню тебе, чтобы попросить о помощи, — сменила тему Грэйс. — Тамара Литевски отказалась защищать Труди, и даже не захотела порекомендовать другого адвоката. У тебя наверняка есть знакомые адвокаты, которые могли бы…