Отмороженный

– Мне оно обойдется бесплатно, когда я вызову вас к себе повесткой, – сказал я. – Так что выбирайте.

– Только не надо меня пугать повестками, – сказала она. – Еще чего! Не можете заплатить за даму, так и скажите… Ладно. Только из желания помочь правосудию. Я, между прочим, когда-то училась на юридическом. Это основная причина, почему я вам позвонила и трубку до сих пор не бросила. И потом, дядя Ваня сказал, что вы в самом соку. – Она хихикнула. – Мне любопытно на вас посмотреть. У меня еще никогда не было следователя.

– Так что вы предлагаете? – спросил я.

– Ну не знаю… Вот сегодня в «России» конкурс красоты «Мисс Россия». Слыхали? Там, правда, билеты по сто баксов… Потянете?

– Не знаю, – вздохнул я, мысленно представив свой тощий бумажник. – Честно говоря, не собирался…

– Ладно. И не звоните жене и ничего не врите, – сказала она. – Терпеть не могу, когда мужики врут. Для вас вход бесплатный. Я проведу вас, у меня там ребята знакомые. А через пару часов отпущу. Идет? Вы, кстати, на машине? Или вас подвезти? – Она снова хихикнула.

– Значит, у кинотеатра «Россия» в семь, – сухо сказал я…

Мы встретились с ней около семи вечера на «Пушкинской». Она окликнула меня из черного «мерседеса», который стоял возле кинотеатра «Россия». Честно говоря, я не думал, что у нас бывают такие красавицы.

Все мои представления о женской красоте были посрамлены и разбиты в пух и прах, когда я увидел ее, выбиравшуюся из огромной машины, в блестящем черном плаще, на котором плясали, отражаясь, огни реклам и фонарей. На ней были черные очки, которые только подчеркивали нежный овал лица, свежесть губ и белизну сверкающих в улыбке зубов. Ни грана пошлости или жеманства.

Гладко уложенные волосы, чуть-чуть косметики. И никакой фамильярности в обращении. Просто мило улыбнулась и помахала рукой, как давнему знакомому. Почему-то сразу высчитала меня в толпе застывших в изумлении мужчин, включая тех, что высунулись из машин, застрявших в пробке.

– Вы ведь Турецкий Александр Борисович? – спросила она, чуть смущаясь. – Правильно? Я не ошиблась?

Я смотрел на нее как последний идиот. Не смог ни подтвердить, ни опровергнуть ее вопросы. И это – проститутка? Слишком очаровательна для подобного сорта девиц. И очень непосредственна. А я еще соображал, добираясь сюда: покупать ей цветы или не покупать? Все-таки деловое свидание… Еще не так поймет.

И потому быстро купил у какой-то бабуси первые попавшиеся астры, хотя, возможно, это были хризантемы.

– Спасибо. – Она улыбнулась, искренне обрадовавшись, и погрузила лицо в букет. (О ней ли мне говорил швейцар?) Потом посмотрела на часы. – Мы немного опаздываем, – сказала, – поехали, – и приоткрыла дверцу своего «мерседеса».

– А разве… – Я оглянулся на кинотеатр. – Разве мы уже не приехали?

Она не сразу поняла, а потом расхохоталась.

– Бедненький. – Она взяла меня под руку, подводя к машине. – Ничего, что я вас так называю? Вы, наверное, в пору своей молодости ходили сюда на первые кинофестивали, и для вас здесь был пик цивилизации. Я правильно говорю? Наверное, вы давно нигде не бывали. Все некогда, я понимаю… Работа, семья. Так вот, такие мероприятия происходят в гостинице «Россия», там есть концертный зал…

– Я был там, я знаю, – сказал я обидчиво, и она снова рассмеялась.

– Ну что мы стоим? Садитесь, наконец. Я вас туда сейчас отвезу. Только ничего не бойтесь. Никакой дискредитации моих знакомых я не допускаю.

Она, казалось, не обращала внимания на столпившихся вокруг юнцов. Как если бы их не было вовсе. Есть только я, единственный и неповторимый, снявший ее на вечер.

Это был один из немногих моментов моей биографии, когда я перестаю чувствовать себя старшим следователем по особо важным делам. Я был чем-то вроде восторженного юнца, который пялился, не переставая, на блистательную во всех отношениях богиню куртизанок, шлюх, гейш и одалисок.

В «России», когда она сняла плащ – с моей, конечно, суетливой помощью, – я еще раз восхитился ее вкусу во всем, прежде всего в одежде. Ничего вычурного и излишнего.

На нее все смотрели. Похоже, несведущие принимали ее за одну из конкурсанток, реальную претендентку на победу. Чего там выбирать? Вот она! Можно расходиться…

Она по– прежнему никого не замечала. Ей было наплевать, как ее оценивают. Ухитрялась смотреть свысока даже на тех, кто был выше ее ростом.

Я все больше удивлялся и очаровывался. Забыл даже, зачем сюда пришел. Впрочем, поначалу мне казалось невозможным спросить у этой тургеневской барышни, с кем она переспала в ту ночь. Это мне казалось вульгарным и кощунственным.

В вестибюле я заметил еще нескольких красавиц того же уровня, что и Светлана, и мне даже показалось, будто они обменялись какими-то знаками. Эти красавицы старались быть в отдалении друг от друга. Как если бы договорились не затмевать себе подобных.

И в зале все оглядывались на Светлану. Я не заметил особенного восторга в глазах членов жюри. Одна только досада. Опять, мол, пришла. Ну все, конкурс насмарку.