Отмороженный

– Нам вообще нечего делать! – вскипел Слава. – То нельзя, это. А им, – он кивнул на потолок, – все можно! И они спускают нам сверху те законы, по которым их не поймаешь! Скользкие они, понимаешь? Не ухватишь… А когда этот мужик, вернее, парень стал просто расстреливать, чего они вполне заслужили, так сразу забегали!

– Выходит, правильно нас отстранили, – грустно сказал Костя. – С таким настроем лучше сразу уволиться. И воззвать к общественному мнению через прессу.

В этот момент в кабинет вошла, как всегда без стука, Лара. Мельком оглядела нас, остановившись в дверях.

– Кажется, я не вовремя, Александр Борисович? – прижала она ладонь ко рту, как бы спохватившись.

Я видел, как недовольно насупился Грязнов, а Костя непроизвольно накрыл локтем бумаги, лежавшие перед ним. Не в первый раз происходит подобное вторжение Лары в мой кабинет, но мои друзья из деликатности до сих пор никак это не комментировали. Но я всегда понимал, как это выглядит в их глазах. Наверняка они были наслышаны либо догадывались о прежних наших отношениях, но старались это не показывать.

– В чем дело? – недовольно спросил я.

– Там к вам дама просится, жена Тягунова, певица… Ну вы знаете. Находится в бюро пропусков. Вы же ее не приглашали?

Черт знает что такое… Лара явилась по делу, но что-то в ее тоне было свойское, не соответствующее моменту. Не так она должна разговаривать со своим начальником.

– Как раз приглашал, – сухо сказал я. – Выпишите ей пропуск.

– Она пьет чай, кофе? – спросила Лара, оставаясь в дверях.

– Она будет пить то, что пожелает, – сказал я. – Что попросит, то и сделаешь.

– И с баранками, если можно, – добавил Слава.

Лара вышла. Я старался не смотреть на друзей. Им-то все равно, что у меня за дела с моей временной сотрудницей, приданной мне лишь на пару месяцев для оформления следственных бумаг.

А вот дело от наших с ней личных отношений может вполне пострадать. Лара не успела «выстрелить первой», иначе говоря, опередить меня, сказав: «Между нами все кончено!» А такое не забывается. И не прощается.

Затаила на меня свой гнев и продолжает демонстрировать наши особые отношения, которых уже нет.

Об этом я подумал, когда стал собирать документы Клейменовой, чтобы положить их в сейф. Второй ключ от сейфа оставался у Лары. Не раз и не два я вручал ей его, когда просил купить для нас с Грязновым бутылку коньяка. И почему-то в последний раз не взял этот ключ у нее.

– Старик, – сказал Слава, наблюдая за моим состоянием. Мы с Костей давно хотели сказать… Словом, речь идет об утечке информации. Не подумай ничего плохого. Но лучше будет, если все яйца не станем хранить в одной корзине. Разделим эти бумаги на троих. Никто наверняка не знает, что именно досталось нам от погибшей. Распишем, кому что хранить у себя. Ты меня извини, но самое несущественное оставим у тебя. Дело есть дело. Только так мы узнаем, откуда утечка…

– Согласен, – сказал я. – Чего уж тут разводить политесы. Давайте, пока не пришла Светлова, так и сделаем. Только быстро! Самое важное ты, Слава, забери к себе.

Мы понимающе переглянулись. Кажется, все поняли всё. И когда Алла Светлова вошла в мой кабинет, мы уже управились. Теперь никто, кроме нас троих, не знал о нашем раскладе бумаг. Я запер свой сейф уже при Ларе, когда она внесла чай.

– Я бы предпочла кофе, – сказала гостья, – но пусть будет чай.

– Так что вы собирались нам рассказать? – спросил я, не обратив внимания на ее слова о кофе и положив перед собой чистый бланк протокола допроса свидетеля.

– Только представьте, мой бывший муж опять был у нас в театре! – сказала она. – И оставил мне у билетерши записку. Там кое-что есть и для вас. Вы будете читать сейчас или… – Она внимательно оглядела нас.

Наступила пауза, которая становилась все тягостнее и двусмысленнее.

– Я больше не нужна? – спросила меня Лара.

– Больше не нужна, – сказал я, едва сдерживаясь.

– Позовете, если что понадобится? – спросила она.

– Как всегда, – ответил я.

На ее глаза навернулись слезы. Что ж, сама напросилась.

– Такая красивая девушка… – покачала головой, прищурившись, Алла. – А вы так грубо ее отослали. Может, ей хотелось здесь побыть?

– Покажите, что он мне передал, – сказал я, стараясь сохранять спокойствие.

Потом стал читать. Это была не записка, а скорее письмо или даже заявление.

– Интересный документ, – сказал я, закончив. – Я ознакомлю своих коллег с тем, что здесь написано.

Алла замялась. Пожала плечами.

– Вам виднее, Александр Борисович, – сказала она. – Если это в интересах дела… Пожалуйста.

"Следователю Турецкому А. Б. От подследственного майора Тягунова.

Я отбываю в Чечню, к своим товарищам, с которыми меня связала кровь, пролитая нашими общими друзьями.