Откуда пошел, как был организован и защищен мир

Разбежавшись, он прыгнул, перескочил через четыре дротика, а на пятый же накололся животом и стал похож на цветок мадхуки, нанизанный на собственный стебель. Тогда бодхисатва сказал:

Перед народом не хвались ни ловкостью, ни скоростью.

Четвертый дротик одолев, на пятом ты наколешься.

Золотой гусь

Давным-давно, когда в Варанаси царствовал Брахмадатта, бодхисатва возродился в семье одного брахмана и, достигнув зрелости, взял в жены дочь брахмана. У неё родились три дочери-близнецы. Им дали одно имя — Нанда.

Эта жизнь бодхисатвы была недолгой. Он не успел обратить жену в свою веру, объяснить ей, что алчность — первый из пороков, что алчный омерзителен не только людям, с которыми ему дано жить, но и матери, его родившей.

После смерти Будды его жена и дочери жили в бедности. Перенося её как величайшее из наказаний, они завидовали каждому, кто хоть немного богаче их. А Будда возродился в облике золотого гуся, наделенного разумом и знанием былых воплощений. Вспомнив о жене своей и дочерях, он прилетел к их хижине и незаметно стал за ними наблюдать. Видя, что они живут, прислуживая соседям, бодхисатва решил: «Покажусь-ка я им! Мое тело покрыто золотыми перьями. Буду отдавать им по одному перу, и они заживут безбедно».

Утром, проснувшись, увидели вдова и три её дочери золотую птицу на соломенной кровле, и разгорелись у них глаза.

— Откуда ты, почтеннейший? — спросила мать.

— Оттуда! — сказал гусь, поднимая клюв к небу. — Я твой супруг и отец твоих дочерей. После того как мы расстались, я возродился в образе гуся. Теперь вы заживете в достатке.

С этими словами он вырвал клювом одно из своих перьев и бросил его вниз. Женщина кинулась на землю, закрыв перо грудью, так и не заметив, как улетел гусь.

И стал гусь прилетать время от времени, оставляя семье по одному перу. Однажды мать позвала своих дочерей и обратилась к ним с такими словами:

— Милые! Теперь у нас появился достаток, и мы уже не прислуживаем чужим людям, как шудры. Но у нас нет служанок и слуг. Мы ходим пешком, живем в хижине. Давайте, когда прилетит отец, выдернем у него все перья и разбогатеем.

— Но ему будет больно, — робко возразили дочери.

— Перетерпит! — упрямствовала жадная женщина.

На следующий раз, когда прилетел золотой гусь, брахманка ласково подозвала его к себе. Когда же он, ничего не подозревая, приблизился, схватила его и ощипала. Но перья бодхисатвы, вырванные против его воли, из золотых стали серыми, как у журавля. Взмахнул гусь крыльями, чтобы улететь, но не смог. Брахманка поместила его в ящик и стала закармливать, чтобы он стал жирнее, надеясь продать подороже. Когда у гуся отросли перья, они стали белыми. И тогда он улетел и больше не возвращался.

Священное древо

Давным-давно, когда в Варанаси царствовал Брахмадатта, бодхисатва возродился в образе священного древа, росшего на берегу реки и ушедшего корнями в её дно. Тогда же среди рыбаков, ловивших сообща рыбу и деливших доходы поровну, возродился и его враг Девадатта.

И вот Девадатта взял удилище и отправился с маленьким сыном к месту, где был хороший клев, под огромное дерево. Насадил он на крючок червяка, закинул удочку и почувствовал, что не может её вытащить. «Наверное, подумал он, — на крючке большая рыба. Я её продам и разбогатею. Лишь бы о моей добыче не узнали в деревне!» И сказал он сыну:

— Милый! Беги к матери и передай ей, что мы поймали большую рыбу и скажи, чтобы она затеяла ссору с соседями.

Когда мальчик ушел, рыбак, опасаясь оборвать леску, разделся, сложил одежду на берегу и полез в воду. Ему не терпелось поскорее вытащить свой улов, и он не заметил, что крючок зацепился за подводную корягу.

Наткнувшись на её острие, он сразу же лишился обоих глаз, когда же вынырнул, не нащупал своей одежды — её унес вор.

Жена тем временем вырядилась как чучело. Намазала лицо сажей, прицепив к уху пальмовый лист и взяв на руки дворовую собаку, стала ходить из хижины в хижину. Видя её, люди говорили:

— Ты рехнулась, что ли? Вымазалась и держишь собаку, как ребенка.

В ответ она стала оскорблять соседей. Поднялся шум. Прибежал деревенский староста и, увидев жену рыбака, сразу понял, кто виновник ссоры.

Видя эти бедствия — одно в лесу, другое в деревне, — бодхисатва, высунувшись из дерева, произнес гатху:

Слышна в деревне брань. Рыбак всего лишен.

Кто зол, к тому беда идет со всех сторон.

В поисках нового имени

Возродился бодхисатва в Таксиле наставником и начал обучать дхарме пятьсот учеников, слетевшихся к нему со всех концов Индии, как мотыльки на свет. Был среди них некто по имени Паршва. Слыша без конца: «Паршва, иди туда», «Паршва, иди сюда», он возненавидел собственное имя и, явившись к учителю, сложил ладони и обратился к нему с просьбой:

— Не могу я слышать свое дурное имя. Дай мне хорошее.

— Я знаю хороших и дурных людей, — ответил учитель. — Имена для меня безразличны. Но я готов называть тебя так, как это тебе по душе. Назови свое новое имя.

Паршва замолчал, перебирая в памяти имена.

Не дождавшись ответа, учитель сказал: