- Не было её ни в трапезной, ни в спальне. Тогда я вспомнил про сад, который рассмотрел, пролетая над столицей ракшасов. Я влез на стену и шел по ней до тех пор, пока не увидел в конце сада прекрасную женщину, сидевшую в окружении безобразных ракшасок. Тогда я вернулся во дворец, набрал из чаш, находившихся повсюду, жареных зерен пшеницы и стал посыпать ими дорожки сада. Сразу же слетелись птицы и стали с криком клевать зерна. Затеяв между собой драку, они носились между деревьев, сбивая на землю цветы. Ракшаски, оставив свою пленницу, бросились отгонять птиц. Тогда я беспрепятственно прыгнул на дерево и смог разглядеть ту женщину, юную и газелеокую. Ее блиставшее красотой тело было в нищенских лохмотьях. По бледному исхудавшему лицу катились слезы. На её шее я узрел ожерелье, подобное тому, какое ты мне описал, но потемневшее от долгого ношения. Осмотревшись и убедившись, что ракшаски далеко, я опустился на землю. Сита отшатнулась, и я понял, что она принимает меня за ракшаса в облике обезьяны. Тогда я протянул ей твой перстень и стал, глотая слова, рассказывать о тебе, о том, как ты вместе с Лакшманой в поисках её обошел пол-Индии. И предложил ей переправиться через Океан, уверяя, что мне это проще простого. Но она отказалась от моих услуг, говоря, что боится высоты и может потерять сознание и упасть в пучину. После этого она сняла с ожерелья один драгоценный камень и попросила передать его тебе.
Принимая рубин, Рама дружески обнял Ханумана, тот же вскрикнул от боли.
- Что с тобой, друг? Ты ранен? - спросил Рама.
- Пустяки! - проговорил Хануман. - Ракшасы подожгли мне хвост. Одна из ракшасок меня заметила и подняла такой визг, что сбежались ракшасы со всего дворца.
Я укрылся на деревянной беседке, а они, принеся из кухни горшок с угольями, стали метать их в меня. Я ощутил, что на мне тлеет шерсть. Мои преследователи завопили с хохотом: "Смотрите! Мы запалили ей хвост!", я же подумал: "Сейчас вам будет не до смеха!" и перескочил одним прыжком на бамбуковый дом, в котором жили слуги Раваны. Дом вспыхнул. Еще один прыжок - и я на сторожевой башне. Загорелась и она. С башни я перенесся на крышу дворца. Вскоре пылала половина города, и стали слышны крики спасающихся бегством и обожженных. "Сам Агни принял облик обезьяны!" - вопили метущиеся в страхе между домами ракшасы. Перебравшись через городскую стену, я перебежал равнину и оказался на берегу Океана. Потушив хвост в его волнах и вновь приняв свой прежний облик, я взметнулся в небо, оставив пылающую Ланку.
Новый друг
На следующий день в поход на Ланку выступила великая лесная рать во главе с Рамой, Лакшманой и Сугривой. От топота и рева медведей, от крика обезьян срывались камни с гор, а другие звери покидали свои норы и логовища. Дрожала земля. В небо вздымались облака пыли.
О походе стало известно на Ланке. Вибхишана, добродетельный младший брат Раваны, призывал владыку и его советников уступить, ибо все равно Рама и Сита неотделимы друг от друга, как вода и молоко. Но Равана, ослепленный греховной страстью, был неумолим.
- Никогда Раме не увидеть Ситы! - яростно воскликнул он. - Тебе же лучше жить среди явных врагов или среди разъяренных змей, чем среди нас, выдавая себя за друга.
- И тогда Випхишана вместе с четырьмя верными друзьями перелетел в стан Рамы.
Обезьяньи вожди не поверили перебежчикам. Подозревая Равану в злом умысле, они умоляли Раму остерегаться чужаков и ни в чем им не доверять.
Но Хануман посоветовал не пренебрегать свалившейся с неба помощью. И поразмыслив, Рама встретился с Випхишаной. Обняв его при всем войске, он провозгласил его своим другом и будущим правителем Ланки.
И вскоре перед Рамой предстал обезьяний муж исполинского роста, а за его спиною на некотором расстоянии, приплясывая, двигалась вся его длиннорукая обезьянья дружина.
- Нала! - обратился к обезьяне Рама. - Покажи прославленное искусство своего божественного родителя. Переведи нас через Океан на Ланку.
- Будет сделано! - сказал Нала и удалился.
И тотчас обезьяны принялись за работу. Они быстро натаскали с берегов ближайших озер камыш и стали под руководством Налы сплетать из него циновки, связывая их друг с другом крепкими лианами. Через пять дней тростниковое полотно длиною в сто и шириной в десять йоджан было готово. Но выдержит ли оно тяжесть огромного войска? Океан обещал помочь. Но как он это сделает? Вот о чем думали Рама и его военачальники все эти пять дней.
Внезапно подул сильный ветер. Океан вспучился огромными валами. "Наверное, это козни Раваны, - подумал Рама, - ведь он великий чародей!"