Откуда берутся деньги, Карл?

Все это время рабочий будет создавать для него прибавочную стоимость. То есть он создаст стоимость большего объема, чем та часть капитала, которую на него потратили. Потому Маркс и называет эту часть капитала переменной, что в процессе производства она — в отличие от капитала, вложенного в станки, — растет. Получается, что без рабочей силы не будет роста капитала. А если среднему рабочему на прокорм надо не 1000 долларов? Мы же взяли эту цифру с потолка, подогнали, короче, цифры.

Так в том-то и дело, что если рабочий в час способен произвести только на 5 или 7 долларов, то и общественная стоимость рабочей силы будет ниже, чем тысяча: капиталист же в любом случае должен свое отмусолить, иначе зачем ему рабочие, если у него в итоге только бульон от яиц. А если в час рабочий производит стоимость в 15 или 20 долларов, то стоимость рабочей силы может подняться до двух или двух с половиной тысяч в месяц. Прямой корреляции тут нет, потому что в конкретной жизни в процесс вмешиваются и переговоры рабочих с капиталистами, и политика. Рабочий может бесплатно трудиться на капиталиста не 80, а только 40 часов в месяц или, наоборот, все 100…

Стоимость рабочей силы определяется не вычислениями, а отношениями слоев и классов в обществе, их торговлей друг с другом, их взаимными компромиссами. Но если рабочий производит только 5 долларов в час, то, скорее всего, в таком обществе нормой будет считаться, если он спит на тюфяке. А когда он производит — условно — 20 долларов в час, да еще и капиталиста заставляет отмусоливать себе не 800, а только 700 или 650 долларов от каждого отработанного месяца, то нормой становятся две машины у собственного дома и отпуск у моря. Кажется, что это только торговля, переговоры между двумя классами, но и это не так просто, как кажется. Прежде всего стоимость товара «рабочая сила» определяется производительностью ее труда. Она меняется, растет в каждой стране по-разному, дает каждой стороне — капиталисту и рабочему — разные рычаги торговли друг с другом. Маркс утверждал, что противоречие между капиталом и трудом неразрешимо, а на самом деле оно решается на каждом этапе и в каждой стране. Но общий-то принцип не меняется. Если это понять, то становится ясно, почему в Норвегии ВВП на душу населения выше, чем в США, а в Германии — выше, чем в России: переменный капитал в каждой из этих стран работает с разной производительностью.

Тянет сказать — на пальцах-то, — что производительность растет под давлением конкуренции. Правильный, но неубедительный ответ. Как конкретно конкуренция помогает производительности расти? Вот тут на авансцену выходит закон тенденции нормы прибыли к понижению.

В нашем условном примере один рабочий за месяц производил 1800 долларов, из которых 800 долларов становились прибылью капиталиста. Это в среднем, в обществе. Но если за этот месяц в одной отрасли постоянного капитала расходуется 4000 долларов, а во второй — 8000 долларов, то в первой отрасли норма прибыли будет 20 %, а во второй только 10 %. В отраслях, где доля живого труда выше, выше прибыль. Ведь там выше доля той части труда, которую капиталист не оплатил.

В отрасли № 1 — швейной, к примеру, — требуется меньше станков и больше рабочих, чем в отрасли № 2 — производстве стиральных машин. Значит, в швейной отрасли будет выше норма прибыли, это вполне согласуется с жизненными наблюдениями. Трудоемкие отрасли более рентабельны, чем капиталоемкие. Видя это, капитал стремится именно в отрасль № 1, в ней растет конкуренция. Думая, как выжить, капиталист решает применять новое оборудование, производит новые ткани, например полиэстр вместо шелка, он дешевле. Оборудование, правда, придется покупать более дорогое, зато затраты на производство одного платья понизятся. Вроде бы норма прибыли должна от этого вырасти? А она-то как раз снизится, потому что оборудование подорожало, значит, отношение переменного капитала к постоянному снизилось. Зато выросли и абсолютный масштаб производства, и объем общей прибыли. А капиталист попутно модернизировал швейную отрасль № 1, да еще и себестоимость единицы товара понизилась, что мы тоже знаем из жизни — синтетическая одежда все больше теснит дорогие вещицы из шелка и шерсти.

В отрасли № 1 изменилось строение капитала, то есть соотношение постоянной (оборудования) и переменной (рабочей силы) частей. «Стоимостное строение капитала, поскольку оно определяется его техническим строением и отражает это последнее, мы называем органическим строением капитала… Капиталы, которые содержат больший процент постоянного и, следовательно, меньший процент переменного капитала, чем средний общественный капитал, мы называем капиталами высокого строения…»[3]