Открывашка и пробой

Дрожь и оцепенение прошли быстро — привык, что жизнь после попадания превратилась в сплошной экстрим — я сел на крылечко сарая, и, глядя на огород, принялся думать. Может все оборотни такие, и «немножко не любят» их именно за это? С другой стороны — была бы у меня суперсила, я вполне допускаю, что тоже смотрел бы на обычных людей как на дерьмо. «Открывашки» кто? Воины и защитники. Остальные кто? Обслуживающий их персонал! Это же как в средневековье — крестьянин пашет, рыцарь дерет с него три шкуры и за это защищает от другого рыцаря. Крестьянина при этом не спрашивают — он же типа скот. Логично! Учебный фильм, бюджетники-ученые и редкие газеты, которые мне давали почитать врут, и тут не «немножко не любят», а самый настоящий расизм. Или даже кастовое общество? Надо было историю лучше учить. Официальные источники информации врут — какая, блин, неожиданность.

Дела мои плохи — я в глазах окружающих и вправду «раб». Если животные боятся всех оборотней, а не только Валю, нужда в «рабах» и вправду есть — в деревне без скота не очень, и если с забоем проблем нет — моя милая сводная сестра это только что продемонстрировала — то подоить в ужасе мечущуюся по углам корову становится нетривиальной задачей. Когда баба Зина говорила об «одном-двух оборотнях на семью» я представлял себе идиллию и взаимопонимание, но, похоже, все не так однозначно. Или Валя просто отбитая на всю голову волчица, а остальные оборотни — нормальные? С окончательными выводами повременим — нужна статистика. И нужна статистика собственной пользы, потому что иначе бабушка Зина расстроится и попросит внучку привить мне трудолюбие кулаками.

Опасливо поежившись, я сходил в сарай, взял с верстака молоток с гвоздодером и перевесил петли ворот. С еще одной парой рук было бы гораздо удобнее, но, повозившись, я счел ремонт вполне успешным — ворота висят ровно, открываются и закрываются как положено.

Далее я нашел в сарае коромысло, вернулся во двор и наполнил из колодца пару нашедшихся на крыльце бани, сделанных из нержавейки ведер. Подцепив коромыслом, сходил в огород и вылил в бочку. Повторить. Еще раз. Все, эта наполнена, теперь — вторая. Сделано. Плечи ноют, ноги промокли — расплескал немножко — но в целом даже прикольно, потому что процесс не оставляет места посторонним мыслям. Теперь, наверное, нужно в умывальник подлить и начинать носить воду в баню? Начну со второго — дом охраняется злобной волчицей, поэтому заходить туда прямо не хочется.

— А ты чего не переоделся-то? — раздался с крыльца возмущенный голос бабы Зины. — Это ж новые вещи, в них город ездить!

— Извините, — потупил я взгляд.

То же мне «новые» — ворот футболки растянут, штаны выцвели от стирок и шов между штанинами выглядит подозрительно инородным — прежний владелец, похоже, неаккуратно сел на корточки с печальным итогом. Но с хозяевами не спорят.

— Ничего, это я сама виновата, — сменила тон на заботливый. — Забыла, что у тебя с головой беда.

А вот этого могла бы и не говорить.

— Идем, — поманила меня рукой. — Покажу, где какая одежда лежит.

Придется идти.

На кухне вкусно пахло куриным бульоном. Настроение резко улучшилось — после полуголодного существования в лаборатории возможность вкусно покушать воспринимается как дар свыше. На незатопленной печке стояла электрическая плитка на две конфорки. На одной — булькающая, пускающая пар эмалированная, украшенная подсолнухом кастрюлька, а на другой — сковорода, на которой переодевшаяся в бирюзовый сарафан и собравшая волосы в «конский хвост» Варвара деревянной лопаткой перемешивает жарящиеся морковку и лук.

«Зажарку» для супа делает.

— Не обижала тебя Валька-то? — весело улыбнулась мне баба Зина.

Она что, не видит насколько чудовищный характер у ее внучки? Или по-родственному закрывает на это глаза? Валентина чуть повернула голову, чтобы покоситься на меня и продемонстрировать ехидную ухмылку.

— Не обижает, — выдавил я улыбку.

Я же не размазня, а мужик. Да и какой смысл жаловаться? Я тут несколько часов «живу», а Валя — всю жизнь, и ее слова всяко весомее моих. Противно, но придется приспосабливаться. Или может детдом не такая уж плохая идея?

— Вот и хорошо, дружите, деточки, — выдала напутствие бабушка, и мы зашли в комнату.

Оставшаяся открытой дверь раздражает — волчица все слышит, и сейчас будет наслаждаться моей «тупостью».

— То, что на тебе — это в город, — повторила баба Зина и открыла дверцу шкафа. — Еще в город вот это и это, — указала на верхнюю полку. — Хорошо, что попортить не успел — грязь-то отстираешь.

Стирать тоже моя обязанность, ясно. Стоп, а тут машинка есть? Да какая, к черту, машинка без водопровода! У нас в деревне водопровод был, и машинка-автомат помогала нам сколько я себя помню. Это на доске ребристой типа как в школьном музее стирать? Я же не умею!

Пока я незаметно паниковал, Зинаида Матвеевна перешла ко второй сверху полке:

— Здесь — вещи похуже, их дома носить и по деревне.

Третья полка: