Откровения Виктора Суворова — 3-е издание, дополненное и исправленное

— Да. Понимаете, мне не хотелось сантиментов, а таланта, чтобы ее описать, у меня не хватает. У «Аквариума» иная цель и тема. Поженились мы с Татьяной во время работы в штабе округа. У разведчика обязательно должна была быть жена и, главное, дети. Ибо это есть — устойчивость. Дочка моя родилась, когда я заканчивал первый курс в академии. Дети должны быть послушные, понимающие родителей…

— Жен тоже готовили для работы за рубежом?

— Конечно. Было три уровня подготовки жен: первый — минимальный, затем средний и высший. Последний — агентурная подготовка по полной программе.

— Как называлось ее «учебное заведение»?

— Это была все та же Военная академия Советской Армии… Но подход индивидуальный. Язык — это самостоятельная работа. Поступай на языковые курсы и учись, надо заплатить — заплатим.

Занятия проводились в самых разных местах, не обязательно в академии. Было множество конспиративных квартир, конспиративных дач и т. п. Женам давалась возможность вести свои домашние дела, но и «вкалывать» приходилось много… Их обучали те же преподаватели, что учили и меня. Им рассказывали о том, что такое Франция, Бельгия, Люксембург и т. д.

Кроме того, обучали агентурной разведке: что это такое, радиосвязь, другие способы связи, тайники, явки, конспиративные квартиры, тайнопись, оперативная техника и прочее. Им читали лекции и давали много заданий на дом. Воинского звания она не имела. Кстати, я как-то прочитал в Интернете, что я заслан на Запад, являюсь генерал-майором, а она у меня — подполковником…

— Вас готовили конкретно на Женеву?

— Нет, меня готовили на Францию, Бельгию, Голландию, Люксембург и Швейцарию.

— Значит, первый язык был французским?

— Да. Первый — французский.

— Второй — немецкий?

— Нет, немецкий я учил раньше, до поступления в академию, еще в штабе округа. В академии основным был французский, а вторым — английский. Впрочем, в Женеве я его забыл. «Врубаясь» во французский, забываешь другой язык. За четыре года английский язык забылся основательно, потом пришлось вспоминать.

Так вот — жены.

Понимаете, разведчик обязан быть успешным. Жена должна тебе помогать. Если ты неуспешен, то вас обоих возвращают домой. Так что работать приходилось обоим. Получалось, что, платя одному своему разведчику, мои начальники имели, в сущности, двоих!

Вот прибывают разведчики с женами на место. Жен приглашает к себе резидент. На беседу.

Резидент отвечает за безопасность всей своей резидентуры и ее эффективность полностью, отвечает своей головой. И вот после беседы он вполне может сказать нечто вроде: «Вот эту не подпускать к работе на пушечный выстрел! А вот эту — использовать в той или иной операции». Ведь резидент заинтересован использовать их всех «по максимуму». С другой стороны, ему необходимо соблюдать осторожность, не перегибать с женами. Допусти-ка какую-нибудь дуру к делу… Его решение — главное.

Мы работали «под прикрытием». Но есть еще один уровень агентурной стратегической разведки. Это — нелегалы. Это — выше. Меня могли бы взять и в нелегалы. Могли бы взять и на первом курсе, и после окончания академии, и даже после первой командировки. Если меня забирают в нелегалы, то берут и жену. Вот в этом случае обучают не только меня, но и ее обязательно по полной программе. Тогда, разумеется, и ей присваивают воинское звание. А при работе «под прикрытием» ей никакого звания не положено.

***

— В «Аквариуме» действие перенесено из Женевы в Вену. Главный герой холостой и бежит на Запад один.

— Нет, я не то чтобы холостой, этот вопрос просто не рассматривается.

— А описание людей, сослуживцев?

— Это с натуры.

— И дружба с Младшим Лидером…

— Да, да. Это — натура. Только изменены все имена и даты. Я никого не хотел подставлять.

— Как выглядела реальная ситуация, которая привела к побегу?

— В реальной жизни все было куда страшнее, драматичнее, хуже, чем описано. Двое детей, ночь, жена спит… А произошло все так. Тот резидент, который был описан в книге, уехал. Перед отъездом он сказал нам: «Присылают дурака. Он тут наруководит так, что будет или самоубийство, или уход, на кого выпадет». Мне выпало второе. Приехавший вместо него был дурак, наломавший дров. Прислали полного идиота. Мне нужно было расплачиваться за чужие ошибки, чего я совершенно не хотел. В «Аквариуме» мотив ухода никак не описан. Что-то происходит, и вдруг — «я ухожу».

— Там причиной побега выглядит угроза эвакуации.

— Угроза эвакуации? Нет, это не то. Нормальный человек из-за угрозы эвакуации не побежит. Ну, эвакуация, и что? Я здесь ни при чем, я работал, как требовалось, и т. д.

— А в чем она состоит, эвакуация?

— Могло быть всякое. Или возврат в Москву и работа в первом или пятом управлении, или вообще вышибут из разведки. Или посадят. Или ликвидируют. Вариантов падений было множество. Главное, увезти так, чтобы увозимый не шебуршился.

— Успокаивающий укол?

— Могли сделать успокаивающий укол. Лучше всего, чтобы человек не волновался. Однако у меня в голове уже был «Ледокол». Жить с этим «Ледоколом» и не написать его я уже не мог. Но в «Аквариуме» написать «Ледокол» я тоже не мог.