Отец, сын и сорок четыре пулемета

Я стянул шлем с головы, закурил. Вот так, значит... Что-то не слышал я о домашних компах, способных зондировать психику пользователя. Хотя в наш сумбурный век ничему удивляться не приходится. Может, и до такого безобразия уже техника дошла. Но вот только я думаю, что это Боренька, дражайший отпрыск мой, чтоб у него кишки в морской узел завязались, немного поколдовал над программой. Специально, чтобы сделать мне сюрприз. И заодно ускорить процесс съезда моей драгоценной крыши. Вот же гад! Ну, ничего. Я до него еще доберусь! Шлем на голову - и в ад!

- Ну, куда сегодня соизволишь? - привычно усмехнулся "батя" у меня в голове.

- А по фигу, куда. Лишь бы не скучно было.

- Тогда - добро пожаловать в Долчетт-хаус! - торжественно произнес "батя" и забубнил: - В конце прошлого - начале нашего века, жил да был и вдохновенно творил некий художник по фамилии Долчетт. Рисовал он, в основном, в столь популярном в Америке жанре комикса. Но только комиксы у Долчетта были, прямо скажем, не простые. Богатая фантазия художника рождала небывалые по жестокости и размаху оргии, где дело нередко заканчивалось убиением, а то и поеданием одного или нескольких участников. В десятых годах в Сети возник Долчетт-хаус, нечто вроде кинотеатра, где любой желающий мог посмотреть анимированные шедевры великого мастера.

- Батя, что это за бормотание?

- Это я тебе прогнал хелп-файл, чтоб ты вспомнил, куда идешь. Теперь умолкаю, а ты наслаждайся.

Блин, жаль, я в детстве этих мультиков не видел! Умора, да и только! Какой там, на фиг, Дисней... Когда один мужик анально удовлетворяет свою подружку трехдюймовой водопроводной трубой, а второй тем временем бензопилой отпиливает той же бабе ногу - вот это, я вам скажу, то, что надо! Там было еще немало интересного, и я недурственно провел время, пока "батя" не сообщил мне, что на дворе уже почти ночь, и вот уже три минуты звонит телефон.

- Алло.

- Здорово, Борис.

- Я не Борис, - возразил я устало, - Борис - это ты.

- Да, я Борис. - Он мерзко захихикал. - И я Борис, и ты Борис. Правда, здорово? Но только я - просто Борис, а ты еще и два Игоря. Не многовато ли? Думай! - резко бросил он и отключился.

Какие Борисы, какие Игори? Что за хреновня? Что это со мной? Нет, пожалуй, хватит экспериментировать с этим перевоплощением, а то и правда крыша съедет. Правда ведь, Игорь?

- Правда, - отвечает он мне... Нет, это я сам себе отвечаю! Уф, ну, точно, хватит! Бежать, бежать, вон отсюда! И больше никогда... И ни за что... Ни в коем случае... Верно ведь, Игорек? Конечно, верно... Так. Где здесь моя водка?

Москва, 2027 год, 22 октября, 11:11

Первый снег. Огромные лохматые снежинки с величественной неторопливостью оседают на мокрую грязную землю. Я уже второй час стою у окна, пью третий литр чая, бездумно курю. Просто смотрю на первый снег. Небо равномерно серо, ветра нет. Градусник показывает ноль. Конечно, уже вечером, ну, в крайнем случае, к утру, снег растает, и вновь обнажится грязь. Но это не важно. Сейчас все бело и спокойно. Так хочется выбежать на двор, счастливо вдохнуть влажный воздух, и запустить в кого-нибудь снежком! Но не стоит забывать о пулеметах.

Санкт-Петербург, 2005 год, ноябрь.

Я люблю сфинксов на Университетской набережной, это место памятно мне еще с юношеских лет. Поэтому всякий раз, приезжая в Питер, я непременно хоть раз да загляну сюда. Сегодня прохладно, и на каменной скамейке, кроме меня, никого нет. И идет снег. Первый снег. Густо валит, спеша раствориться в бурых водах Невы. Противоположный берег почти не виден. Мы - я и сфинксы - как бы отрезаны, отделены этим снегопадом от всего остального мира. Настало время просто погрузиться в спокойствие, даруемое созерцанием, и отдохнуть от всего и от всех, в том числе и от себя...

- Неужели вам не холодно?

Медленно всплываю обратно, в мир. Фокусирую зрение. Милая такая барышня, лет не больше двадцати. Стоит передо мной, спрятав ладошки в карманы искусственной шубы, и смотрит с таким неподдельным удивлением, будто я прыгаю тут на ушах в чем мама родила.

- Нет, мне не холодно. А вам? - Идиотский диалог в идиотских же обстоятельствах. Мне досадно, что прервали медитативное самопогружение, и вот теперь я и впрямь начинаю ощущать неудобства плохой погоды.

- Ну, если честно... Так, зябко чуть-чуть, - отвечает она, а сама все время вертит маленькой головкой, напоминая этим птицу.

- Что ж... могу ли я быть чем-нибудь вам полезен?

- Не знаю... - Она, кажется, растерялась, что меня несколько удивило. Просто шла мимо, смотрю - человек сидит на скамейке, и подумала: "Неужто ему не холодно?".

- Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство?

- Вполне... - улыбнулась она.

В конце концов, я проводил ее на Петроградскую сторону. По пути мы зашли в какое-то кафе, выпили по чашечке крепкого кофе с коньяком... А потом я поехал на очередную вечеринку, продлившуюся едва ли не неделю, а потом, потом, потом...

Вот только почему-то часто вспоминается мне эта девочка-птица, имя которой я так и забыл спросить, и ее вопрос: "Неужели вам не холодно?".

Москва, 2027 год, 22 октября, 11:17