Отец по ошибке

— Зря тебя так рано выписали из больницы, — заключаю я и поднимаюсь со своего места, чтобы помочь девушке. — Отойди. Что нужно делать?

— Я сама.

— Я вижу, как ты сама. С трудом на ногах стоишь. Тебе стоит подыскать няню, хотя бы на месяц, пока не окрепнешь. Хорошо, что я перехватил тебя у больницы, представь, если бы ты осталась сейчас одна с ребенком в квартире, — отчитываю ее и вижу, как остатки краски покидают ее лицо. Впечатлилась.

— Ну а что поделать? — пожимает плечами девушка и тянется за бутылочкой. Я перехватываю ее руку — ее кисть настолько тонкая, что смог бы обхватить своими пальцами сразу на обеих руках.

— Сядь, — кивком указываю в сторону стула, — а еще лучше иди успокой ребенка, я способен прочитать инструкцию на коробке из-под детского питания, можешь быть уверена.

Она не протестует, лишь одаривает меня странным взглядом. Что ж, наверное, все и в самом деле настолько плохо.

Каким бы бесчувственным я ни был по отношению к женщинам, но Ирине удалось меня пронять. Возможно, дело в том, что я понимаю, как ей сейчас, мне ведь тоже было хреново, когда Света ушла, а женщины переживают предательство намного острее.

Я кипячу воду, внимательно изучаю инструкцию, трясу бутылочку, чтобы смесь растворилась и получилась однородной, а потом иду в спальню. Застаю Ирину лежащей на кровати с малышом на руках. Тусклый свет бра оттеняет ее рыжие волосы и не скрывает бледность ее лица. Ира нежно прижимает Тимура к своей груди и напевает ему колыбельную.

От этой картины застываю на пороге, позабыв, зачем вообще пришел. Представил вдруг, что в постели лежит моя женщина с моим сыном на руках. От этой мысли на душе сделалось как-то странно, в горле застрял ком, грудь опалило и дышать стало тяжело. Я не сентиментальный мужик, но когда-то тоже мечтал о настоящей семье. О преданной любящей жене и парочке детишек. Что меня будет кому ждать на суше, что мне будет для кого стараться. Я всегда стремился к большему, сменил несколько крюинговых контор, пересел на танкер, вырос по карьерной лестнице, подумываю вложить деньги в бизнес на суше, чтобы обеспечить себе безбедное будущее, и, казалось бы, у меня уже есть все, чего я желал, но нет самого главного — для кого бы я это делал. Возможно, Ленка была права, когда говорила, что мне стоит хотя бы попробовать новые отношения? Серьезные, а не те, где после нескольких совместных ночей я исчезал в закате.

Я наблюдаю за тем, как Ирина кормит сына, чувство неловкости преследует меня в собственном доме. А еще я задаюсь вопросом: как можно быть таким идиотом, чтобы оставить вот этих двоих людей? Без объяснений, без поддержки в будущем, просто солгать и исчезнуть. Ведь не чужие же. Это далеко от мужского поступка, хотя за годы работы я повидал многое.

Мой второй помощник женат семь лет, при этом три года благополучно содержит любовницу. Жене говорит, что уходит в рейс, а на самом деле едет в другой город, к молоденькой девушке, и еще три недели перед посадкой на судно живет у нее. Точно так же прилетает домой. Врет, что еще на работе, договаривается с кем-то из команды, что тот будет сбрасывать ему фотографии с портов и городов, к которым приходит судно, чтобы не спалиться перед законной женой. Она ведь тоже не дура — отслеживает онлайн геолокацию корабля.

Я не понимаю, почему в таком случае не развестись? Если нет чувств, нет страсти, нет понимания, если хочется новых ощущений, нравится другая женщина — зачем и дальше поддерживать фарс со счастливой семейной жизнью? Верность и доверие — залог прочных отношений. Зачем связывать себя крепкими узами с другим человеком, если ещё не нагулялся вволю?

— Вика приходила, — разрываю напряженное молчание. Беру подушку, достаю из шкафа плед. — Ты спала, поэтому я отправил ее домой. Просила передать тебе, что зайдет завтра в гости.

— Правда? Спасибо, — немного расслабляется Ира.

— Не думай, что кто-то злится на тебя за путаницу с именами и адресами. По крайней мере, я рад, что мне попалась порядочная женщина, которая всего лишь слегка переделала мою квартиру, а не утащила из нее все ценное, — шучу я, но девушка, как обычно, мою шутку не оценила. Лишь свела вместе нахмуренные брови.

— Ты куда? — бросает мне в спину, когда я уже у двери.

— Сегодня буду спать на диване, чтобы не тревожить вас с ребёнком.

— Но там ведь… неудобно, — неуверенно произносит она.

Я не оборачиваюсь. Упираюсь взглядом в темную дверь. Как объяснить женщине, что рядом с ней в одной постели последнее, чего хочется, — спать? Что запах ее волос, кожи проникает в мои ноздри и будоражит сознание в темноте. Что даже вот такая бледная, слабая и болезненная, она выглядит намного лучше других женщин. Есть в Ирине что-то такое, что притягивает взгляд, заставляет приглядеться получше. Захотеть узнать ее, прикоснуться, попробовать на вкус. Или же это из-за долгого отсутствия женщины в моей постели? Надо бы заглянуть в гости к Наташе, наверное.

— Одну ночь потерплю, — хмыкаю я и, не оборачиваясь, покидаю комнату.