Отец на час

Элисон стало больно. Она ясно представила себе одну из комнат в доме Коула, полную подобных трофеев. Там наверняка висят портреты женщин, с которыми Коул спал. Все же Элисон удалось выдавить из себя улыбку.

— Хорошо. Но тогда пусть он нарисует и твой портрет — я тоже хочу иметь сувенир на память.

— Почему бы и нет? Но сначала ты.

У художника не было других клиентов, и он не торопился. Сначала Элисон было не по себе, но потом она расслабилась, и ей даже показалось приятным сидеть в лучах солнечного света, прислушиваясь к беседе двух мужчин. Хотя Коул был доволен результатом, Элисон немного разочаровал портрет. Технически он был исполнен безукоризненно, но девушка на портрете выглядела слабой и уязвимой. Элисон была уверена, что у нее вовсе не такое выражение лица.

С другой стороны, портрет Коула получился удивительно хорошо. Художник, рисовавший пастелью, точно уловил ярко-синий цвет его глаз, слегка ироничную улыбку и четко прорисовал завитки волос над висками.

Потом, когда они вернулись в свой коттедж переодеться к обеду, Элисон аккуратно завернула портрет в газету. Коул никак не комментировал ее действия, но в глазах его появилось загадочное выражение, когда он смотрел, как Элисон прячет его портрет в чемодан.

В воскресенье они купили холодных сандвичей и упаковку пива в магазинчике деликатесов в Мендосино и поехали к северу по аллее Великанов, чтобы устроить пикник.

Позавтракали они в тенистой долине, укрытой от дороги холмами. Над ними возвышались величественные деревья, ветерок нежно касался их лиц. Здесь пахло мхом, папоротниками и другими растениями, которые любят расти в сырых темных местах. Они даже старались говорить потише, словно в церкви, чтобы не нарушать очарования уединенного уголка природы.

Потом они легли на подстилку из сухих листьев, и Элисон вздремнула немного, положив голову на плечо Коулу. Открыв глаза, она увидела, что он склонился над ней и в глазах его было такое мечтательное выражение, что колкие слова, которые Элисон собиралась произнести, застыли у нее на губах.

Коул резко привлек ее к себе, и на этот раз они занимались любовью почти грубо, словно злились друг на друга. Это пугало Элисон, и в то же время она испытывала острое наслаждение, чувство глубочайшего удовлетворения.

В ту ночь она неожиданно проснулась в темноте, не понимая, что именно ее разбудило. Перед тем, как заснуть, они немного полежали в полудреме, планируя, что будут делать дальше. Решили опять посидеть в лесу, потом доехать по побережью до Ферндейла и пообедать в знаменитом ресторане морских деликатесов, о котором говорил ей Коул, а потом вернуться в коттедж, где им предстояло провести последнюю ночь.

Во вторник утром они вернутся в Санта-Терезу и пойдут каждый своим путем. Захочет ли Коул встретиться с ней еще хоть раз? Сколько обычно длятся его романы, прежде чем он сбегает, испугавшись «длительных серьезных отношений»? За последние два дня и две ночи Коул ни разу не заговорил об их будущем. Вернувшись в Санта-Терезу, каждый из них вернется к своей обычной будничной жизни. И потом — постепенно или резко — их роман так или иначе прекратится.

Элисон неожиданно поежилась. Ей было холодно. Она потянулась к Коулу, чтобы согреться. Но пальцы нащупали лишь смятые простыни и подушку со следом его головы.

Элисон вдруг охватила паника. Не понимая, что делает, она села и стала шарить в ногах кровати в поисках халата. Но прежде чем Элисон успела его надеть, она увидела силуэт стройной фигуры Коула на фоне окна.

Холодный ветер трепал шторы вокруг него, и Элисон поняла, что Коул стоит довольно близко к окну. Но почему он стоит вот так и смотрит в ночь? О чем он думает? О каких-нибудь проблемах на ранчо? Неужели он уже забыл о ней и готовится погрузиться в будничные заботы?

Элисон вдруг ощутила чудовищное чувство потери. Закусив нижнюю губу, она едва сдерживала рыдания, глаза ее были полны слез.

Когда слезы отступили, она села на край кровати, согнувшись, словно от приступа боли. Настало время сказать себе ужасную правду. Она влюбилась в Коула. Она сделала чудовищную ошибку, приехав с ним сюда и открыв свое сердце для боли и несчастья.

Затем ее настроение вдруг резко переменилось. Теперь Элисон злилась уже на себя. Дура, дура — и как тебя угораздило, Элисон, влюбиться в мужчину, который ясно дал понять, что ты интересуешь его лишь на время и не должна воспринимать все это серьезно.